Аркадий: Улетел! До встречи на вершине!
Виргиния: Я вижу: здесь знакомые лица. И всюду рисунки гор. Смотрите: здесь повсюду горы! Медитация на горах. Медитация – самое активное время в жизни, но я иногда слышу: медитация – это состояние, когда можно спать. Для тех, кто так говорит, весь смысл их жизни во сне: я потрудился, я заработал, и теперь я могу спать. И опять же: сколько нужно технологии, чтобы в человеке зажегся огонь. И когда объектный мир переходит в субъектный или они соединяются, тогда не надо спрашивать, есть ли гора.
Аркадий: Гора, на которую мы здесь поднимаемся, – это аналогическая гора. Никто не ждет от нее, что она будет физической горой.
Виргиния: И это гора чья-то. Она должна быть моей горой, не так ли? Это моя гора. Я хочу свою гору!
Аркадий: Безусловно. И мы еще посмотрим, что получится из нашего восхождения. Одно я знаю: получится хорошая книжка. Сначала мы думали, что если наши труды запечатлеть в виде книжки, то она должна называться "Зарасайские беседы", это интригующее название, но потом мы увидели, что это скорее подзаголовок, а заглавие должно быть простое и понятное всем. И вот оно появилось: "Веселые сумасшедшие"!
Виргиния: Нужно, чтобы там были ясные чертежи, как в Винни-Пухе: чтобы каждый по ним мог найти дорогу. И нужно, чтобы они сидели в шляпах на горе и смотрели, как садится солнце. У них должна быть прекрасная жизнь!
Аркадий: Все потихоньку к этому движется, но, к сожалению, остается мало времени.
Виргиния: Времени всегда должно хватать!
Аркадий: Его будет достаточно, когда вы приедете в Москву или я еще раз приеду в Вильнюс для подготовки следующей экспедиции.
Виргиния: Да, потому что ряды веселых сумасшедших становятся все плотнее. И если машина заведена, то ничего не поделаешь – надо работать.
Аркадий: Только завели этот мотор вы, а я уже подключился по ходу дела. Свалился с Луны и попал в горячее дело.
Виргиния: Вам хорошо – вы свалились с Луны!
Аркадий: На Луне я тоже не бездельничал.
Виргиния: Это само собой – потому и свалились. Ну, мы тут тоже росли не как грибы. Впрочем, сверху или снизу всегда что-то растет. Кстати, когда там вырастает гора, не образуется ли здесь яма?
Аркадий: Напротив, две горы на одной оси – в Зарасае и в Тихом океане – они уравновешивают друг друга. Иначе земля перевернулась бы.
Виргиния: Нужно все рассчитать, чтобы мы могли выбрать правильный курс движения.
Аркадий: Вы возьмите глобус и большой шампур или шило и проткните глобус на вершине горы А1 в Тихом океане, где это шило выйдет из глобуса, там будет противогора.
Виргиния: И это будет Зарасай?
Аркадий: Это точно Зарасай. Это все уже вычислено и проверено.
Виргиния: А самую тайную точку мы не дорисуем. Вообще, как вы думаете: ничего противоположного нет?
Аркадий: Вообще или в частности?
Виргиния: В принципе.
Аркадий: В принципе должно быть. У всего должна быть противоположность. Если человек ходит по земле, то должен быть другой человек, симметричный первому, который ходит зеркально под землей и касается подошв того человека, который ходит по земле.
Виргиния: Мой сын Мариус рисует такие рисунки. Но если Солнце заходит, то ведь оно в то же время и восходит?
Аркадий: Конечно, для того человека, который ходит вверх ногами, это восход.
Виргиния: Это одно Солнце или два?
Аркадий: Солнц, конечно, два. Дело в том, что на свете столько солнц, сколько веселых сумасшедших.
Виктория: Дело в том, что Сергей жил на севере и он рассказывал, что видел, как за полярным кругом раскаленное солнце садится на западе и в ту же секунду другое, еще более огромное солнце встает на востоке.
Виргиния: Ой!
Виктория: Это реальная ситуация. Он видел это своими собственными глазами за полярным кругом. Причем, по его рассказам, оба они каких-то фантастических размеров и невероятной окраски.
Аркадий: Но лун здесь в Зарасае точно две: одна над нашим озером, а вторая над большим озером, где живут наши лесные братья. Там своя Луна, а здесь своя, причем они смотрят в разные стороны. Одна отражается в одном озере, а другая в другом – это мы проверяли. Ну, в общем мы здесь живем весело, наращиваем контекст, и все это веселье необходимо нам, чтобы разбавлять серьезность. Потому что мы делаем здесь очень серьезные вещи.
Виргиния: А, кстати, правда: что ж мы такие серьезные?
Аркадий: Разве я серьезен? Я всегда только изображаю серьезность, сам же с трудом сдерживаю улыбку. У меня такая техника: когда мне очень хорошо, я делаю очень угрюмое лицо, и оттого мне еще лучше.
Виргиния: Когда сюда призжал Игорь, мы праздновали день рождения его брата Коли, который из сумасшедшего дома. Мы взяли его и праздновали его пятидесятилетний юбилей. Сначала он не понял, что мы празднуем, потом мы ему объяснили, что это его юбилей и эти подарки для него и торт со свечками для него. И он поверил, что это его день рождения, и начал угощать нас и благодарить всех – так, как это должно быть, потому что он очень чуткий и нежный человек. И он и меня наградил подарком: дело в том, что за те годы, что я его навещала, я перестала бояться этого мира сумасшедших, отграниченности этого мира. Мы очень часто с ним входим в резонантные взаимоотношения именно на ментальном уровне, и я начинаю общаться с ним абсолютно адекватно. И пока за нами никто не наблюдает, мы общаемся очень хорошо. А тут мы сидим за одним столом, и я вижу, что Игорь подмигивает своей маме, намекая ей на то, что мы с Колей одинаковые. Может быть, когда-то я бы обиделась на это, но здесь это было как хорошо сделанная вещь. Я заметила это и дальше продолжала разговаривать с Колей, потому что мне было очень интересно с ним говорить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97