А потом каким-то образом я перетек из ощущений в эмоции, и это немало позабавило меня. Теперь я увидел их.Страх оказался маленьким заплаканным мальчишкой, забытым в заставленной старой скрипучей мебелью полутемной квартире. Ненависть – несчастным слепым калекой, избивающим клюкой свою малолетнюю дочку за малое количество водки, заработанное ею на панели. Ярость во всех ипостасях была воином. А вот Любовь неожиданно для меня засияла таким многообразием граней, что заставила вглядеться повнимательней. Там нашлось место и для матери, качающей своего первенца в колыбели. И для крепко взявшихся за руки юноши и девушки под пахучим дождем белоснежных роз. И даже для старика, мастерящего из найденных на свалке деталей то, что непременно осчастливит все человечество…Радость и Грусть тоже были там. Все человечество, такое разное и в чем-то такое похожее, всем своим существом жирно перечеркивало однажды сказанную кем-то глупость, что счастливы все одинаково. А еще там была Та Единственная, чей образ я пытливо разыскивал в лицах всех виденных мною женщин. Гордая и нежная, словно радуга. С волосами цвета золота, пахнущими раскаленной добела степью, и с глазами, похожими на зеленый потаенный омут. Позабыв обо всем на свете, моя душа рванулась в Ее сторону. Но я потерял ее в этом хороводе нежности и страсти.Двигаясь бесконечными тропами Любви, я заметил, что вокруг меня сначала едва слышно, а потом все громче и громче зазвучали странные звуки. Недовольный, я оторвался от своих опытов, пытаясь понять, что именно мне мешает. А когда понял, что слышу голос, радости моей не было предела.– Эй, кто там? – крикнул я.– Не ори. Я и так слышу, – холодно ответил голос ниоткуда.– Я не ору… – Я немного замялся. Как разговаривать с собственным бредом? – Ты кто?– Нет, это ты скажи мне, кто ты.Если честно, то Боль была куда вежливее. На редкость хамоватая фантазия… Я решил для начала не ссориться.– Да я и не знаю, кто я теперь.– А кем был? – Собеседник, казалось, заинтересовался.– Был? Кем я был? – задумался я. – Ну, наверное, солдатом был почти всю свою жизнь.– И много убил? – Голос звучал неподдельно понимающе.– Много, – честно признался я.– За деньги? – строго спросил незнакомец.– Нет! – Я даже обиделся. – За деньги никогда не убивал. За хреновую идею приходилось. Чтобы выжить, тоже. Убивал, когда решал, что такой сволочи больше не место на земле…– Ишь, архангел выискался! – язвительно заметил он. И неожиданно возвысился до громового крещендо. – А кто ты такой, чтобы решать, кому место на земле, а кому нет.– Я-то кто такой? Да я ж тебе уже говорил. Я солдат.– Не прокурор, значит, не судья, а просто палач. Так что ли? А? – продолжал свой допрос невидимка.Мне это уже начало надоедать.– Слушай, а ты сам кто такой, чтобы меня судить? Судья или, может, прокурор?– И прокурор, и судья, – веско проговорил голос. – Но сейчас главное, что я для тебя еще и адвокат. Понял?И тут я действительно обозлился.– Ну тогда слушай, прокурор хренов. Расскажу тебе одну историю. Было мне тогда лет, наверное, тридцать. Служил в одной конторе, тебе ее название, пожалуй, ничего не скажет, но знающие люди боялись ее больше Гнева Господнего.– Так уж и больше?– Не сомневайся! – заверил я его. – Так вот. Случилось так, что пришлось мне со своими… скажем так, сослуживцами, посетить одну отдаленную провинцию нашего государства. Дела там творились нечистые, и верховный владыка погнал нас разобраться: «А в чем, собственно, дело?»Ну с золотом, что уходило тайными караванными тропами, мы разобрались быстро. Уже собрались смыться на пару дней в горы – отдохнуть. И тут как на грех у одного из наших ребят пропала племянница. Он, видишь ли, тоже из тех краев был. Ну начали мы искать, понятное дело. И потихоньку вышли на козла, который собирал на машине девчонок по всему городу и куда-то там увозил. Козел этот, заметь, оказался не кем иным, как личным шофером наместника этой самой провинции.Секунд пятнадцать он кочевряжился и орал, что, мол, всех нас за яйца возьмет, но когда за него принялся тот самый парень, у которого племянница пропала, то быстро все выложил. Слышь, догадайся с трех раз, кому он возил этих девчонок? А? Чего молчишь, таинственный незнакомец?– Ясно кому, – угрюмо и нехотя отозвался мой собеседник. – Продолжай…– Продолжаю, – покладисто согласился я. – Итак, выяснили мы, куда он их привозил. А вот куда они потом девались, узнали не сразу и с большим трудом. Знаешь куда?– Нy? – Мрачно спросил он.– А там карьер был песчаный. Заброшенный, разумеется. Туда и отвозили их. И пропащую мы там нашли.– И много?– А это как считать. Много, мало… По Твоим меркам, Создатель, может, и вовсе кроха малая будет.– Догадался, значит, – спокойно, словно констатируя факт, произнес он.– А чего уж, не дурак вроде. Или дурак, да не настолько.– Так сколько их было? – переспросил он.– Так Ты ж у нас всеведущий? Вот и узнай! – не удержался я.– Говори!!! Ну!!! – Голос неожиданно сорвался в старческий фальцет. И столько боли было в нем, что я вдруг даже пожалел его.– Триста семьдесят пять душ там было похоронено до того, как мы пришли. Триста семьдесят пять скрученных колючей проволокой молодых женских тел. И каждую, заметь, каждую перед смертью, то есть между изнасилованием и убийством, пытали. Пытали зверски. Инквизиторов Торквемады стошнило бы от этого зрелища, словно институток. Так вот. Пользуясь случаем, желаю спросить. А Ты-то сам где был, когда их мучили? Где Тебя носило? Являлся небось в образе благообразного старца новому пророку?– А после?– Что «после»? После трупов там оказалось ровно на десять больше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13