ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Я еще не вернулся.Я пока еще там.Я ползу третьи суткиПо морозным лесам.Я ползу. И за мноюАлый тянется след.Полон снегом и больюКаждый проклятый метр… И еще: Добрая, красивая страна –Храбрые, доверчивые люди –Снова криком заходиться будет,Палачам грифоньим отдана… Там было еще много их – стихов, написанных в 60-х, 70-х, 80-х и 90-х годах прошлого века. Не всегда понятных. Я не очень люблю стихи как стихи. Я и эти читал с пятого на десятое. Но почему-то у меня возникало странное ощущение – мой дед не сумасшедший. Он…Я повернулся, отложив блокнот. Дед, стоящий у стены крепости со странным названием Крентана, смотрел на меня с черно-белого снимка. И – неожиданно для себя – я спросил:– Дед, ты кто? А?
* * *
«„Верность – это ограниченность со знаком плюс", – сказал он, прежде чем мы его расстреляли. Я не уверен в себе, а это плохо. Может быть, это потому, что я всегда привык чувствовать за собою мощь своей страны – и в фашистском тылу, и в джунглях Индокитая, и в Египте. Здесь этого нет».Я отложил второй блокнот. За окнами было темно, но меня это мало колебало. Второй блокнот оказался чем-то вроде дневника. «Вроде», – потому что тут не было хронологического изложения событий, имен тоже почти не встречалось, да и самих событий не было как таковых. Дед – аккуратным, очень разборчивым почерком – излагал обрывки своих мыслей, записанные на какой-то войне. Я не мог понять – какой, и это раздражало и злило.Я не нашел ключей от сейфа. Магнитофона и проектора – тоже, а фотографии в пакетах оказались почти такими же, как на стенах. Они ничего не проясняли, только больше запутывали. «Архив» писался глаголицей – какие-то сводки, ведомости, рапорты… Я вспотел как мышь. Я завалил стол этими бумагами и весь день рылся в них в поисках ответов, не ощущая голода и не отвлекаясь даже на туалет, хотя временами казалось, что сейчас лопну. Телефоны, кажется, не звонили. И никто больше не приходил. Слава богу – сейчас я бы, наверное, спустил всех собак на того, кто отвлек бы меня от «работы с документами», как любили говорить про того, кто именовал себя нашим президентом еще недавно.Одно было ясно: выйдя в отставку в 65-м, дед почти сразу ввязался в какую-то войну, в которой активно участвовал (с перерывами, правда) до середины 70-х. А до последнего времени помогал одной из воюющих сторон пассивно.А вот другое неясно совсем. Да где же гола эта чертова бесконечная война?! У меня еще пару раз возникло опасение, что дед просто спятил и тщательно придумал себе «виртуальную реальность» – я про такие случаи слышал. Но потом опасения таяли. И дело даже не в эмоциях каких-то. Уж слишком огромной была проделанная фальсификация. Просто не под силу одному человеку даже с современной техникой.«Странно, но эта штука стопроцентно сделана в начале века в России! Конечно, две трети деталей с тех пор поменялись, но базовые узлы прежние и помечены клеймом Сестрорецкого Императорского Оружейного Завода! Совершенно необъяснимая вещь… Интересно было бы узнать, сколько их вообще и где они находятся. Пока совершенно точно можно сказать – эта, в Трех Дубах – не единственная…»Я снова пролистал и отложил блокнот, даже зашипев от досады. Хрень какая-то непонятная. Все равно как разговаривать на совершенно неизвестную тебе тему – вроде все слова у собеседника понимаешь, а смысла в них нет.Подойдя к шкафу, я потянул на себя центральную полку – с непонятным агрегатом – в слабой надежде, что эта штука поможет разобраться.Полка выдвинулась легко и плавно. Я отшатнулся – откуда-то сбоку, словно гигантская пружина, выскочила и замерла в приподнятом положении странная антенна, похожая на две спирали, противоестественным каким-то образом скрученные друг вокруг друга. В их глубине прятался длинный прямой штырь.Опасливо покосившись на эту конструкцию, я посмотрел на то, что стояло передо мною. И озадаченно заморгал.Передо мной стоял древний, как библейский пророк, радиоприемник «Урал». Ламповый. С посеревшей сеткой динамика. С красной стрелочкой, бегающей по шкале с названиями городов в такт вращению ребристой ручки.«Хариан». «Крентана». «Скейван». И еще – много других названий на шкале. Названий, которым я не мог найти аналогии ни в одной географии – ни в политической, ни в экономической. НИ В КА-КОЙ.Я покрутил ручку. С еле слышным гудением стрелочка пробежала шкалу, уперлась в край. Я ткнул кнопку «СЕТЬ» – упруго щелкнуло, шкала озарилась тускло-желтым светом. Я нажал «ВКЛ.» – из невидимого, но мощного динамика понеслись шумы, от которых мне всегда вспоминались стивенкинговские лангольеры.Осторожно, словно ручка успела раскалиться, я повел стрелочку по шкале с непонятными названиями, которых – я мог поклясться! – не имелось ни на одной карте Земли.Хариан передавал музыку. Настолько обычную, что я изумился до предела – знакомый шум, как говорится, «заводной», за которым почти не слышно было слов. Впрочем, это расстраивало – писклявенький девичий голосишко что-то вопил о том, что ей плевать, что он ушел, потому что таких на ее жизненном пути было, есть и будет… ну и т. д. Для меня слушающие такие песни стояли по уровню развития повыше моллюска рапана, но пониже хорошей лошади… однако, как я уже сказал, музыка и слова были настолько обычными, что я решил – принимаю «Русское радио» или еще какую-то знакомую станцию.Я повернул рукоятку. Город (или что?) Наарт передавал проповедь. Тоже самую обычную, я даже вслушиваться не стал, потому что слышал эти слова и по телевизору, и по радио, и вживую – красивый голос, убедительный и мягко-напористый, проникающий аж в подсознание…С досады (а что я, собственно, ожидал услышать-то?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
* * *
«„Верность – это ограниченность со знаком плюс", – сказал он, прежде чем мы его расстреляли. Я не уверен в себе, а это плохо. Может быть, это потому, что я всегда привык чувствовать за собою мощь своей страны – и в фашистском тылу, и в джунглях Индокитая, и в Египте. Здесь этого нет».Я отложил второй блокнот. За окнами было темно, но меня это мало колебало. Второй блокнот оказался чем-то вроде дневника. «Вроде», – потому что тут не было хронологического изложения событий, имен тоже почти не встречалось, да и самих событий не было как таковых. Дед – аккуратным, очень разборчивым почерком – излагал обрывки своих мыслей, записанные на какой-то войне. Я не мог понять – какой, и это раздражало и злило.Я не нашел ключей от сейфа. Магнитофона и проектора – тоже, а фотографии в пакетах оказались почти такими же, как на стенах. Они ничего не проясняли, только больше запутывали. «Архив» писался глаголицей – какие-то сводки, ведомости, рапорты… Я вспотел как мышь. Я завалил стол этими бумагами и весь день рылся в них в поисках ответов, не ощущая голода и не отвлекаясь даже на туалет, хотя временами казалось, что сейчас лопну. Телефоны, кажется, не звонили. И никто больше не приходил. Слава богу – сейчас я бы, наверное, спустил всех собак на того, кто отвлек бы меня от «работы с документами», как любили говорить про того, кто именовал себя нашим президентом еще недавно.Одно было ясно: выйдя в отставку в 65-м, дед почти сразу ввязался в какую-то войну, в которой активно участвовал (с перерывами, правда) до середины 70-х. А до последнего времени помогал одной из воюющих сторон пассивно.А вот другое неясно совсем. Да где же гола эта чертова бесконечная война?! У меня еще пару раз возникло опасение, что дед просто спятил и тщательно придумал себе «виртуальную реальность» – я про такие случаи слышал. Но потом опасения таяли. И дело даже не в эмоциях каких-то. Уж слишком огромной была проделанная фальсификация. Просто не под силу одному человеку даже с современной техникой.«Странно, но эта штука стопроцентно сделана в начале века в России! Конечно, две трети деталей с тех пор поменялись, но базовые узлы прежние и помечены клеймом Сестрорецкого Императорского Оружейного Завода! Совершенно необъяснимая вещь… Интересно было бы узнать, сколько их вообще и где они находятся. Пока совершенно точно можно сказать – эта, в Трех Дубах – не единственная…»Я снова пролистал и отложил блокнот, даже зашипев от досады. Хрень какая-то непонятная. Все равно как разговаривать на совершенно неизвестную тебе тему – вроде все слова у собеседника понимаешь, а смысла в них нет.Подойдя к шкафу, я потянул на себя центральную полку – с непонятным агрегатом – в слабой надежде, что эта штука поможет разобраться.Полка выдвинулась легко и плавно. Я отшатнулся – откуда-то сбоку, словно гигантская пружина, выскочила и замерла в приподнятом положении странная антенна, похожая на две спирали, противоестественным каким-то образом скрученные друг вокруг друга. В их глубине прятался длинный прямой штырь.Опасливо покосившись на эту конструкцию, я посмотрел на то, что стояло передо мною. И озадаченно заморгал.Передо мной стоял древний, как библейский пророк, радиоприемник «Урал». Ламповый. С посеревшей сеткой динамика. С красной стрелочкой, бегающей по шкале с названиями городов в такт вращению ребристой ручки.«Хариан». «Крентана». «Скейван». И еще – много других названий на шкале. Названий, которым я не мог найти аналогии ни в одной географии – ни в политической, ни в экономической. НИ В КА-КОЙ.Я покрутил ручку. С еле слышным гудением стрелочка пробежала шкалу, уперлась в край. Я ткнул кнопку «СЕТЬ» – упруго щелкнуло, шкала озарилась тускло-желтым светом. Я нажал «ВКЛ.» – из невидимого, но мощного динамика понеслись шумы, от которых мне всегда вспоминались стивенкинговские лангольеры.Осторожно, словно ручка успела раскалиться, я повел стрелочку по шкале с непонятными названиями, которых – я мог поклясться! – не имелось ни на одной карте Земли.Хариан передавал музыку. Настолько обычную, что я изумился до предела – знакомый шум, как говорится, «заводной», за которым почти не слышно было слов. Впрочем, это расстраивало – писклявенький девичий голосишко что-то вопил о том, что ей плевать, что он ушел, потому что таких на ее жизненном пути было, есть и будет… ну и т. д. Для меня слушающие такие песни стояли по уровню развития повыше моллюска рапана, но пониже хорошей лошади… однако, как я уже сказал, музыка и слова были настолько обычными, что я решил – принимаю «Русское радио» или еще какую-то знакомую станцию.Я повернул рукоятку. Город (или что?) Наарт передавал проповедь. Тоже самую обычную, я даже вслушиваться не стал, потому что слышал эти слова и по телевизору, и по радио, и вживую – красивый голос, убедительный и мягко-напористый, проникающий аж в подсознание…С досады (а что я, собственно, ожидал услышать-то?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18