Таков был мой первый визит к госпоже де Вамбюр. Хотя моя неловкость не ускользнула от ее внимания, я мог быть доволен оказанным мне приемом. Я сам потом заметил, что был смешон, но этим открытием я обязан лишь своим собственным мыслям, потому что, заглядывая в глаза госпожи де Вамбюр, я каждый раз читал в них расположение к моей скромной особе. Граф д'Орсан, госпожа де Вамбюр и я должны были втроем сделать несколько деловых визитов. И что же? Первыми лицами, к которым мы приехали с изъявлениями благодарности, оказались господин де Фекур и господин Боно! Велико было наше общее удивление… Де Фекур принял меня весьма холодно, чем крайне озадачил всех, так как именно он, по просьбе госпожи де Вамбюр, от которой зависел, первый подписал назначение.
Боно, напротив, выказал полное удовлетворение тем, что выбор пал на меня.
– Я очень рад, – сказал он моим покровителям, – что вы приняли участие в этом молодом человеке. Он далеко пойдет; наконец-то нога его в стремени, теперь дело за ним; но он должен немедленно ехать по делам службы. Я сдержу свое обещание, сударыня, – обратился он к госпоже де Вамбюр, – и дам ему провожатого, который вместе с ним будет ездить по всем указанным местам и поможет наладить дело. И даже даст кое-какие советы на первых порах; ведь нашему протеже надо немного разобраться в своих обязанностях. Но пусть заплатит ему за труды из собственных средств, мы не можем брать на себя столь значительные расходы.
– Ах, не беспокойтесь, – сказала ему госпожа де Вамбюр; – мы прибыли сюда, чтобы поблагодарить вас, а не быть для вас обузой.
– Обузой! Мне! Что вы, ей-богу, нет, – возразил Боно. – Нам и так надо было занять кем-нибудь эти вакансии. Не все ли равно, кто получит место? Я очень рад, что угодил вам. Но вот что удивительно: человек, нигде не работавший и ничего не знающий, вдруг займет такую должность! (Я уже в четвертой части говорил, что господин Боно обладал добрым сердцем, но грубым языком.) Но Фекур, – продолжал он, – пресек все наши возражения: он предсказывает, что новый контролер недолго засидится на этой должности, для него это скорее звание ad honores и значит жаловаться нам не придется. Я со своей стороны сделал все, что мог: ведь тот, кто будет его спутником и провожатым, сам должен был занять это место, если бы за молодого человека не просили вы, сударыня.
Господин д'Орсан заверил его, что все будет сделано как следует и что он берет на себя полную ответственность. Он произнес эти слова так высокомерно, что господину Боно оставалось только отвесить низкий поклон, сопроводив его следующими многообещающими словами:
– Пользуясь вашим покровительством, сударь, он быстро сделает карьеру.
Мы уже собирались уходить, когда Боно без всяких церемоний заявил, что был бы очень польщен, если бы мы все оказали ему честь отобедать у него. Гордись, дорогой мой Ля Валле, ты оказал бы ему честь! Тот, кто совсем недавно считал за счастье улещивать мадам Катрин, чтобы иметь честь пообедать с ней на кухне, обедает сейчас на равных с сильными мира сего. Приглашают графа, маркизу и его, не делая никаких различий. И кто приглашает? Финансист. Предложение было принято, и мы немедля сели за стол.
Общество собралось многочисленное и весьма пестрое, люди всех рангов и сословий. Хозяину часто приходилось спрашивать у гостя его имя, когда надо было с ним заговорить.
Господин Боно, сидевший между графом д'Орсаном и госпожей де Вамбюр, по правую руку которой усадили меня, занимал их беседой; остальных же гостей, на которых не хватало внимания хозяина, развлекал вертлявый юноша, которого, судя по оживленной жестикуляции, можно было принять за клоуна.
Стол был сервирован роскошно, одни яства сменялись другими, много было такого, чего нигде не найдешь в зимнее время. Я впервые познакомился с нововведением, какое подарило миру чревоугодие денежных тузов: всякое блюдо подавалось по два раза, так что глаза разбегались, и я не знал, на чем остановить свой выбор.
Еще не успели разлить шампанское, как тот молодой человек предложил прочитать вслух стихи, сочиненные в честь хозяина дома. Гости зааплодировали, а господин Боно кивком головы поблагодарил его за эту прекрасную мысль, а гостей за изъявленное ими удовольствие; когда Боно поднялся со стула, он, как мне показалось, раздулся от самодовольства раза в полтора. Чтение стихов сопровождалось кликами одобрения всех присутствующих. Все поздравляли сочинителя за прекрасную мысль. Вначале он скромно отклонял поздравления; однако после долгих настояний и оваций вынужден был сказать:
– Право, господа, мои стихи вовсе не заслуживают похвал; вы заставляете меня краснеть.
И прикрывшись этими скромными словами, он стал объяснять гостям красоты своего творения.
Признаюсь, я не разделял общего восторга и приписывал это своему невежеству. Но взглянув на графа, увидел, что и тот пожимает плечами. У госпожи де Вамбюр был страдальческий вид, но она ничего не говорила, потому что госпожа Боно, сидевшая напротив мужа, громко восторгалась этим чудом поэзии.
Автор, видимо, заметил нашу сдержанность, и потому, обратившись к господину д'Орсану, сказал с подчеркнутым оживлением:
– Сударь, вы не слышали сельскую эпиталаму, написанную по случаю бракосочетания госпожи де Ферваль с шевалье де Бриссоном?
Мы переглянулись, и я, не смущаясь тем, что граф не успел ответить, обратился к поэту:
– Как же так, сударь, – сказал я, – я полагал, что шевалье находится в своем полку.
– Все так думали, – ответил он, – но это была хитрость. Госпожа де Ферваль влюбилась в него после одной весьма неожиданной встречи, случившейся при необычных обстоятельствах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158