Загребчане уже не решались даже пользоваться Кралевым бродом, где обычно на них нападали слуги Грегорианца и грабили. Подстерегали они купцов и на загорской дороге, отнимая у них весь товар. Жаловались на подбана и городские кметы в Грачанах за то, что он угонял из их леса волов, свиней, коров и коз. А честной загребский капитул, этот лютый враг свободных граждан, преспокойно взирал, как слуги Грегорианца истязают на церковной земле городских чиновников, как безжалостно грабит подбан виноградники горожан в Буковце.– Терпите, братья, – утешал мудрый Якопович взволнованных граждан, – терпите, время идет, бремя несет! Когда чаша терпения будет переполнена, насильнику придется испить всю ее горечь до дна.За педелю до сабора, под вечер, в город прикатила в сопровождении конного отряда большая колымага. На площади Св. Марка колымага остановилась.– Где судья? – грозно заорал один из всадников на бедного Гаруца, который задумчиво стоял у ратуши и, казалось, считал тихо падающие с серого неба снежинки. Страшно перепугавшись, он залепетал:– С-у-у-у-дья? То есть господин городской судья?– Да, да, глупая голова! – грубо бросил всадник. – Чего слова глотаешь, болван? Клецка в горле застряла?– Нет… нет, ваша милость! – ответил Гаруц, дрожа всем телом. – Судья, то есть господин городской судья, здесь, здесь наверху, в ратуше, подводит счета!– А ты беги, идол, да во все лопатки, и скажи своему судье, пускай бросает свои счета, в Загреб пожаловали их милость господин бан с супругой! PI чтоб он поскорее позаботился о жилье и тепле, понял, дурная голова? – закончил десятник банского отряда.– Так точно! Будет сделано! – ответил Гаруц, низко кланяясь, и помчался по ступенькам наверх в комнату судьи.Тем временем с поезда бана, прячась под сводами ратуши, не сводил глаз убогий Ерко. Немой глазел на всадников и на колымагу и время от времени, глуповато хихикая, подмигивал городской страже, которая хорошо его знала.Вскоре в дверях показался Якопович, он подошел к колымаге, поклонился и сказал:– Добро пожаловать, вельможный господин бан, здравствуйте, досточтимая госпожа, милости просим к нам в Загреб! Я уже наказал нотариусу Верничу проводить вас в палаты общины и приготовить все к услугам ваших вельможностей.– Bene, bene, – угрюмо проворчал Унгнад из колымаги, – давайте поскорее, господин судья! Хорошо! Но только поживей, видите, моя супруга вся дрожит от проклятого холода! Nota bene! He забудьте о дровах и об ужине!– Обо всем позаботимся, господин бан! – ответил судья. – Гаруц, беги затопи печи! А сейчас разрешите откланяться и пожелать вам спокойной ночи.– Доброй ночи, дорогой судья! Доброй ночи! – ответил бан. – Унесли бы тебя черти, – пробормотал он вполголоса.Поскольку у банов в Загребе не было своего дворца и жили они обычно вне города, в своих неприступных замках, загребчане были обязаны предоставлять бану помещение, когда он приезжал в город. Господин Вернич, нотариус, повел их в находившийся неподалеку от ратуши каменный дом, предназначенный для таких случаев. Устроив Унгнада и Клару, нотариус позаботился, чтобы было где переночевать и Мельхиору Томпе. А чтобы супруга бана могла хоть немного отогреться в эту лютую зимнюю ночь, Гаруц взвалил огромную вязанку дров на свою натруженную спину и понес ее из ратуши в покои бана. Увидев, как сгибается несчастный глашатай под тяжким бременем, Ерко подбежал к Гаруцу, дернул его за рукав и переложил половину ноши себе на плечи. И они вместе отправились топить покой бана.Клара в дурном расположении духа разгуливала взад и вперед по просторной, чисто выбеленной комнате. Когда от огромной глиняной печи повеяло теплом, она сбросила с себя суконную кабаницу. Ее красивый хоб хмурился, грудь неспокойно вздымалась. Унгнад сидел за столом и перелистывал бумаги. Вдруг он поднял глаза на раздраженную жену.– А что с тобой, моя повелительница? – спросил он Клару. – Что ты такая невеселая?– Ничего, – ответила Клара.– Может, что болит?– Что болит? А найдется ли у тебя, Крсто, против моей болезни лекарство?– Как не найтись! Разве я не бан?– Благодарю покорно за такую честь! Тут, значит, в этой голой пещере мы проведем рождество? Спасибо тебе за великолепие и удобства, которые предоставили нам загребчане! Разве это помещение для бана? У монахов и то лучше!– Да, ты, пожалуй, права.– Ну и народец, эти загребчане!– Жалкие трусы, моя повелительница.– Да, жалкие трусы, хуже трусов. Разве так встречают бана и его супругу?– Верно, просто срам!– И этот надменный судья. Видали! Вместо того чтобы самому лично устроить нас и проводить, он посылает своих слуг!. Я… я ненавижу этого Якоповича.– И я его ненавижу!– А известно ли тебе, что все это делается мне назло? Не знаешь?– Почему назло?– Баи, господин мой Крсто, ты меня любишь? Скажи правду, любишь? – протянула Клара ласково и обвила своими белыми руками шею мужа.– Ты еще спрашиваешь, люблю ли я тебя? – воскликнул баи удивленно и растроганно.– И готов сделать для меня все, чего ни пожелаю?– Все.– И не станешь расспрашивать зачем, а сделаешь, как я хочу?– Да!– Хорошо! Отомсти за меня!– За тебя? Кому? И за что?– Загребчанам! – закончила Клара и, играя глазами, опустилась рядом на стул. – В моем сердце с давних пор кипит гнев против этих негодяев! У меня была тяжба с самоборскими мещанами: они отказывались платить мне подать. Я применила силу, но они яростно сопротивлялись и убили моего кастеляна. Мне хотелось наказать виновных, но двое из них, самых бешеных, бежали в Загреб. Я обратилась к магистрату с требованием выдать преступников, но получила отказ под тем предлогом, что горожанин должен защищать горожанина!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91