Меня, как видите, она согревает и придает силы, а мой бедняга Андрия едва пригубит и уже пьян как стелька. Когда его последний раз принесли из цеха домой, думала, ноги протянет. Вылила ведро воды на голову, цирюльник поставил банки, а он колода колодой! Потом уж Тиходиха дала мазь намазать пятки, кое-как жар и оттянуло.– Ай, ай, ай! – удивилась Фраиха, покачивая головой. – И кто бы мог подумать, соседушка! Вот послушайте, что я вам расскажу! Приснился мне странный сон!– Да ну, что за сон? – спросила лавочница.– Приснился мне кот, будто так и лезет на меня!– Да помогут вам силы небесные! Худой это сон, соседка! Старый кот, говорите? Злобная душа на вас взъелась, – внушительно пояснила лавочница.– Глядите-ка! Грга Чоколин идет! – воскликнула Фраиха. – Городской «звонарь»! Позовем его!– Позовем! – меланхолически повторила Шафраниха.– Мастер Грга! Мастер Грга! Подойдите-ка на минутку сюда! – заорала во весь голос гвоздариха.И в самом деле, городской брадобрей пересекал в это время площадь Св. Марка. Он шел в накинутой на плечи черной кабанине с короткими рукавами, опираясь на толстую кизиловую палку, видимо, собрался в далекий путь. Услыхав, что его зовет госпожа Фраиха, он остановился и повернул к лавке.– О-о-о! День добрый, милостивые сударыни! Как вижу, вы уже вместе! – приветствовал их цирюльник. – Очень приятно! Посижу с вами перед дорогой. Передохну немного!– В дорогу? Куда же? – с любопытством спросила гвоздарева жена.– Тсс! – шепнул Чоколин, приложив палец к губам и настороженно оглядываясь.– Не бойтесь! – успокоила его госпожа Шафраниха. – Никого нет.– А этот? – спросил цирюльник, указывая пальцем на Ерко, который сидел прямо в грязи неподалеку от лавки.– Ну, его-то вам нечего бояться! Не знаете, что ли? Ведь это глупый Ерко. Вон, видите, продает рогожи за безделицу. Он глух и нем, и только на всех глаза таращит, – утешила мастера Фраиха.– Светопреставление! – воскликнул цирюльник с горестной миной.– Да неужто? – спросили старухи.– Клянусь богом, да! Глаза видят, уши слышат то, что и в голове не укладывается, – продолжал Грга. – И все в нашем именитом городе!– Ну-ка, ну-ка, выкладывайте! – навалилась на него гвоздариха.– Не буду, – отказался цирюльник, – не буду, противно. Расскажу где полагается!Шафраниха налила рюмку ракии и протянула самозваному лекарю.– Мы ведь не дети. Свои люди! Рассказывайте! – пристала криворотая гвоздариха, схватив его за руку.Грга выпил, уселся на скамью между старухами, с важностью откашлялся и, чертя палкой в пыли латинские буквы, начал:– Коли есть у вас дети, я разумею дочерей, мой совет, дорогие соседушки, закопайте их заживо, чтоб им и не видеть Загреба! Нисколечко не удивляйтесь! Я говорю серьезно! Мы глубоко погрязли в болоте, право, чтоб мне больше не брить! Где старые времена, где прежняя чистота и добропорядочность? Днем с огнем не сыщешь! А теперь? Все гнилью отдает – сверху мило, внутри гнило! Сколько нынче девичью парту носят из тех, кому бы давно пора грехи венцом прикрыть! Да, вот так-то. Должно быть, знаете ювелирову разумницу, а? Святая невинность, не так ли? Конечно, если только святой отец от смертного греха освободит!– Да не может быть! – залепетала лавочница.– Неужто щеголиха Дора? – изнемогая от любопытства, спросила Фраиха.– Да, Дора, Крупичева Дора. Мое предложение она отвергла. Молода, дескать. Само собой, хочет стать благородной. Боится, как бы не запачкать свои нежные ручки в моей мастерской. Ну ладно! Что делать? Хочется ей стать настоящей госпожой. Как бы только в перестарка не превратиться! Я человек честный, и каждый мне кажется таким же честным, вот почему я, несчастный, сказал себе, когда она захлопнула дверь перед моим носом: «Что делать, Гргица, значит, не судьба, видно, прикатит из-за гор какой принц! К тому же она сейчас хворая, напугалась тогда на площади, и ей вообще не до сватовства». Так я, простофиля, думал. Но какое там! Надо было это видеть, а я видел собственными глазами, бог мне свидетель!– А что? – сгорая от нетерпения, спросила Барбара.– Стыдно рассказывать о таких гадостях почтенным женщинам, – и брадобрей со злостью ударил палкой о землю. – Ну да ладно, пусть люди знают! Несколько дней назад, как раз в прошлое воскресенье, иду я через Каменные ворота в город. Вижу, перед Крупичевым двором стоит серый в яблоках конь. «Черт подери, думаю, с каких это пор господские кони едят городскую траву?! Поглядим!» Хотел я у Крупича разменять цехин. Вхожу в дом, в боже спаси и помилуй! Было, соседки, на что поглядеть! Ого! Эта невинная Дора сидит на стуле, а молодой Грегорианец стоит перед ней на коленях и воркует, как мартовский кот, а Магда, святоша Магда, сидит и на все это смотрит! А? Что вы на это скажете?! Фу! Срам! Вот теперь вы все знаете! Но я, я им испорчу веселье! Прощайте!Чоколин вскочил и быстро зашагал в сторону горы.Старухи, казалось, окаменели. Они даже не отозвались на прощальное приветствие цирюльника. Наконец всплеснули руками.– И такое бывает?– У нас!– И Дора!– Этот нетронутый цветочек!– И Магда!– Эта восковая свеча!– И старый Крупич!– Гордец и спесивец, он еще сказал моему Андрии на городском совете, будто ему ворона выклевала мозги.– Еще вечно твердит молодым мастерам в цеху о порядочности!– Ужас!– Храни нас бог от смертного греха!– До свидания, кума Шафраниха! Побегу к пекаревой жене!– Прощайте, кума! Поищу-ка я своего старика!И разлетелись кумушки чесать языки.По пятам за цирюльником двинулся и глупый Ерко. Стараясь остаться незамеченным, он не упускал его из виду. Чоколин шагал в сторону Медведграда. Ерко за ним. Чоколин шагал по лесной тропинке, а Ерко пробирался сквозь зеленую чащу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91