Мотаться по морю от Генуи до Каира, Марселя или Мальты за полдуката в год мне не больно улыбалось, и взялся я искать выход разными другими способами, которые я тут перечислять не стану. Короче, к 1480 году я вроде бы уже встал на ноги, так что моими услугами пользовались и люди видные – богатые купцы, мелкая знать и прочие.
Вы спросите, о каких услугах речь, но я объяснять не стану, потому что были они по большей части не для огласки. Да и неохота ворошить дела, за которые я получал плату дважды: сначала – чтобы их обделать, потом – чтобы помалкивать. Поверьте, во все времена большие люди нуждаются в таких, как Батиста Спиньола, ваш покорный слуга; черная работа достается нам, а пеночки снимать – им.
Ближе к делу. В 1484 году – я тогда был в Марселе, продавал крепостных баварского князя за египетские червонцы (султан Каитбай предпочитал иметь светловолосую стражу) – приходит ко мне один незнакомец. Говорит, что послан герцогом Эркуле Феррарским, в подтверждение показывает его печать.
Насчет Эркуле, если вам интересно, могу сказать, что второго такого бандита не сыскать и в преисподней. Правда, в наше время особой разницы между разбойниками с большой дороги и господами не было. Я, во всяком случае, не замечал. Но в Италии расплодились совсем уж оголтелые разбойники из числа господ – непрестанные войны довели их до такого разорения, что приходилось как-то покрывать свои расходы, вот они и пустились грабить средь бела дня. Буколини, к примеру: никто не знал, откуда он взялся, а он подступил с осадой к Озимо, порту под Анконой (сама-то Анкона принадлежала святому престолу), занял его и в том же 1484 году принялся искать, кому бы его сбыть. Продавал порт за деньги, вот вам крест! Или же Медичи – нет, не Лоренцо: властитель Флоренции был человеком почтенным и уважаемым, несмотря на войны, которые он вел против святого отца. Я о другом Медичи, корсаре по ремеслу. Тот завладел Хиосом, уже принадлежавшим султану, силой оружия правил там и собирал дань. Я хочу сказать, что в наше время не было резкой границы между корсаром, разбойником и князем, все друг дружки стоили. Теперь, вы говорите, разница есть. Прекрасно.
Так вот, герцог Эркуле был чистой пробы бандит. Кто бы ни вздумал сотворить в Италии какую-нибудь пакость – начать войну, набрать наемников, завладеть каким-нибудь селением или горным перевалом, – обращался к герцогу Феррарскому. И тот не отказывался. А проворачивал дела по большей части руками нашего брата. Поэтому, когда меня отыскал в Марселе тот субъект, я понял, что пахнет большими деньгами – раз названо имя Эркуле Феррарского.
Незнакомец предупредил меня, что дело из самых что ни на есть секретных. Конечно, припугнул: мол, ежели захотят меня убрать, я и охнуть не успею. И зря: наш брат умеет держать язык за зубами. Велел ехать с ним в Феррару. Герцог, мол, желает лично говорить со мной.
Оставил я своего напарника (тоже генуэзца) торговать баварцами и двинулся в путь-дорогу. В Ферраре меня приняли сразу, Ну, герцог-то этот, не в пример другим важным особам, улаживал такие дела самолично, с глазу на глаз, поэтому когда за что брался, то все у него ладилось.
Что вам сказать о герцоге? Человек как человек. Только разговор у него был крутой, словно вот-вот пустит в ход кулаки. Любил, чтобы его понимали с полунамека. Итак, совсем вкратце, Эркуле сообщил мне, что надо устроить похищение того султана, о котором шло столько разных толков.
Не ожидал я, что дело будет такое рискованное. Все говорили, что святые братья какого-то там ордена стерегут султана пуще глаза. Как он себе это представляет, герцог-то?
Я так прямо его и спросил: как он себе это представляет?
– Да кабы я это себе представлял, зачем бы я стал тебя, дурака, звать? – Я не вру, вот таким манером он обходился с людьми. – Не требую от тебя ответа ни сегодня, ни завтра. Поразмысли, потолкуй со своими парнями. Но только если возьмешься, так уж изволь сделать, ясно? Иначе будешь иметь дело не с какими-то там купцами из Генуи или баварскими князьками.
– Платить кто будет? Венецианский дож? – попробовал я что-нибудь из него выудить. В наше время в Италии самые крупные сделки такого рода оплачивали венецианцы. А с ними шутки были плохи – что верно, то верно.
– Ха, дож! – ощерился Эркуле. Вот и все, что я из него выудил. – Возвращайся в Марсель, приготовь там все и сообщи мне цену!
Я вдруг расхрабрился. Раз Эркуле обратился ко мне, значит, в других местах у него не выгорело. И взваливал он на меня не кого-нибудь, а султана, которого стерегут монахи… Мы уже были наслышаны, что тот султан – самая крупная сделка века, крупней не придумаешь. Это что же выходит? Я стану рисковать головой, а мне даже не соизволят сказать, кто платить будет, а? Мы, дескать, люди темные, и нечего вопросы задавать. Э-э, нет!
– Хочу знать, кто платит, – сказал я, сам на себя дивясь.
Эркуле остановился – до этого во все время разговора он прохаживался взад-вперед – и глянул на меня так, будто сейчас разорвет на куски. Потом хохотать принялся:
– Хочешь знать, а? Ну, знай, так и быть! Все равно тебя прихлопнут прежде, чем успеешь рот открыть. Платят двое: король Матиаш и маленький герцог. Дурак ты, иначе предпочел бы не знать – может, тогда и унес бы' ноги в целости.
– Мы, ваше высочество, молчать умеем, – с достоинством ответил я. – И когда же упомянутые особы намерены заплатить?
– Как водится. Когда дело будет сделано.
– В такую игру мы уже играли. Вместо платы всадят тебе нож в спину. Нет, не приступим к делу до тех пор, пока в какой-нибудь римский или флорентийский банк, это по вашему усмотрению, на имя Батисты Спиньолы не будет внесено сто тысяч дукатов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145