Под стягом, на скользком от крови жнивье, лежали павшие. Поп с медной кадильницей в руке над походным аналоем читал по книге молитвы, едва слышимый за шумом побоища. С приближением князя он понизил голос, стало заметно только шевеление губ. Владимир сразу увидел рослого воина в залитой кровью броне с обнаженными кудрями, лежащего возле самого древка. В ногах его сидел чубатый черноволосый дружинник, держа на коленях побитый шлем с обломленной еловицей. Он не глянул на князя, скуластое лицо его казалось застывшим. У Владимира сдавило горло – война и тут выбрала лучшего. Скольких витязей сегодня не досчитается в своей дружине Владимир Храбрый? Скольких сынов не досчитается Русь? Это не Куликовская сеча, но ведь – лучшие!..
– Он, государь, с двумя десятками прорубался к ихнему мурзе, – рассказывал боярин Алексей Григорьевич, стоящий перед князем со шлемом в руках; осунувшееся лицо его кривилось, руки все время вертели исцарапанный стрелами шишак. – Я, государь, кричал ему – отойди, мол, к стягу, да куда!.. Мурза на стяг наш прет, он же – на мурзу. Как твоя-то дружина, государь, ударила, татары всей громадой шарахнулись, ровно очумелые, своих топтали и кололи. Нас пять сотен было под стягом, и то половину смяли, от его же ратников вон лишь Каримка остался.
Рвущий душу, дикий и протяжный, как плач волчьей стаи в голодную зимнюю ночь, прилетел с места побоища взрыв новых криков, Владимир даже не повернул головы. Он сошел с коня, опустился на колени возле убитого, снял с себя золотую гривну, осторожно приподнял окровавленную голову Олексы и надел гривну ему на шею. Встал, нашел взглядом Алексея Григорьевича:
– Тебе, боярин, поручаю павших. Сочти их и посылай в Волок за телегами. Ежели родичи сами захотят хоронить кого – пущай. Остальных положите в братскую могилу. Олександра Смелого надо бы со всеми, но все же спросите жену. Ей, жене, и гривну отдать на память. При убитых держать почетную стражу. Да смотри: ежели чья поганая рука потянется – одежу с кого снять, сапоги аль иную справу – отрубить ту руку без суда.
– Слушаю, государь.
Князь подошел к недвижному Каримке, тот поднял тоскливые глаза и вдруг вскочил, заговорил, торопясь:
– Бачка-осудар! Убей меня, как собак. Каримка – воин, Ляксандра – калга, Каримка – живой, бачка-Ляксандра – нет. Воин казнит нада – калга не берег.
– Сильнее смерти, Каримка, даже бог стать не может. Хочешь у меня служить?
– Хочу, бачка-осудар.
– Табун пригонят – бери коня и становись в первую сотню.
Владимир направился к своему серо-стальному жеребцу. Голос попа, читающего молитвы, стал громче. С поля подносили новых убитых. От места побоища галопом примчался гонец.
– Государь! Ордынцы становятся на колени и просят пощады. Боярин Михаила Иваныч спрашивает: што делать?
Перебирая поводья, Владимир смотрел на убитых, глаза его снова были холодными, как зимнее железо. Люди вокруг притихли.
– Передай Михаиле Иванычу – пусть спросит насильников русской земли: они остановились, когда жены наши с детьми бросались с московской стены и разбивались о камни?
Тупик уже вышел из боя и стягивал к себе легкие тысячи. Он не одобрял жестокости Владимира, но и крики избиваемых крымчаков не вызывали в нем жалости – они пожинали то, что посеяли сами. Война не кончалась сражением под Волоком-Ламским, другие ханские тумены продолжали разорять русскую землю, и где-то сейчас по-звериному кричала и билась мать, у которой на глазах резали грудного ребенка. Между тем над курганом еще торчали сигнальные стяги тумена, о них забыли, пока не раздался тревожный крик:
– Смотрите, Орда!
Из-за кургана посотенно вылетали на рыси лохматые всадники под цветными значками, осаживали коней, озирая поле. Не слишком торопились мурзы-грабежники на призывный сигнал начальника, предпочитая военной славе лишние мешки чужого добра. Первая их тысяча заявилась, когда уже добивались остатки главных сил тумена. Тупик не знал, сколько врагов привалило, зато он видел, что кованым тысячам Владимира для нового боя необходимо перестроение, и решил действовать.
– Сигналь, Никола: «Все – за мной!» Трубач, – нападение!
Полторы тысячи собранных ополченцев устремились за своим воеводой, ослепляя врагов блеском мечей. Степняки поняли, кто перед ними, и бросились бежать во всю прыть конских ног. Тупик гнал их до берега Рузы. Здесь, на переправе, кони ордынцев начали спотыкаться и падать – кто-то успел насыпать железных шипов на след степного войска, оставив на прибрежных деревьях малоприметные знаки, понятные только русским. У берега произошла давка, русские конники настигли бегущих, и завязалась новая сеча. Вслед за Тупиком привалила тысяча во главе с Григорием Михайловичем, и положение степняков стало безнадежным. Хрустальные воды лесной Рузы замутились кровью. Иные из крымчаков пытались уйти вплавь, но противоположный берег усыпали мужики, вооруженные рогатинами и топорами. Враги начали бросать оружие, и Тупик остановил сечу. Пленных связывали их же собственными арканами и гнали к воинскому стану на месте сражения.
Возвращение полка с вереницей пленных войско встретило ликующим кличем. Владимир приказал построить ратников так, как стояли они вчера на смотре. Под раскатисто-грозное «Слава-а!» он во главе воевод промчался вдоль сверкающих сталью дружин, потом сошел с коня, стал на тела убитых врагов и в серебряный рог протрубил победу.
Алый закат полыхал в полнеба, когда князь закончил объезд полков. Среди конников потерь было немного, погибло лишь прикрытие пешей рати. Но вместо трех тысяч пеших воинов на этом победном смотре стояла только одна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211