– Люди православные, туда глядите, туда глядите! – и тыкал на восток скрюченным пальцем. – Бесов вижу, серые бесы оттоль идут на весь мир хрестьянский. Бойтесь, люди православные! Уж костями засеяна земля хрестьянская, кровушкой полита, будто дождичком осенним, и нет спасенья ни князю светлому, ни боярину гордому, ни смерду горемычному, ни купцу честному. Пламенем во все небо поразят вас бесы серые, смолой окропят адской, што превратит живых в страшных калек, а младенцев – в уродов, и сто лет будут болеть и умирать люди, ступившие на землю ту, где пройдет нечистое войско. И останутся на земле живыми лишь хитрый да мудрый, и будут они што колоски во поле сжатом. Бегите же, православные, от козней адских во леса дремучие, за болота зыбучие, за реки плескучие, за горы высокие, за моря широкие, уносите с собой малых детушек, уводите красных женушек. Прочь!.. Прочь бегите, не медля, уж близка сила нечистая! Будет над нею божья кара, да не скоро придет она, не скоро свергнутся громы небесные на сатанинское войско, и только хитрый да мудрый дождутся суда правого…
– Стой, окаянный, ты что там бормочешь?! – громко воскликнул монах, предводитель монастырского отряда. – Мне лучше ведома воля Спаса: он велит встречать бесов мечом и крестом!
– Сатано! – завыл нищий, тыча скрюченным пальцем в монаха. – Сатано-о, в подряснике сатано, а копыта – вон они, снаружи твои копыта, вижу их, и рога вижу на лбу твоем, сатано!..
Мужики во все глаза смотрели на монаха, и кое-кому уже въяве чудились рога на его высоком лбу, однако монах не смутился, взял нищего за шиворот, поставил на ноги.
– Ну-ка, православные, глянем, не сам ли он сатана на службе у нехристей?
– Оставь его, отче, ибо провидец он, – робко попросил дюжий растерянный ополченец. – Вишь, вериги на ем, юрод он.
– Вериги? Ныне божьи люди свои вериги отдают на мечи и копья.
Монах рванул рубище нищего; открылась мускулистая грудь, на ней висели железная цепь и крепко затянутый шнурком кожаный мешочек. Глаза нищего сверкнули осмысленной злобой, монах усмехнулся, кивнул Юрку Сапожнику:
– Держи его крепче, сыне, взглянуть надобно, не святые ли мощи таятся в сей калите?
Он осторожно развязал мешочек, отстранясь, заглянул в него, потряс легонько, наружу посыпался сероватый порошок.
– Грех, грех – по ветру развеян пепел великомученика, снадобье бесценное, исцеляющее от болезней, осушающее слезы вдовицы, дающее силы слабому, зрение слепому, смелость робкому…
– Ага, – перебил монах, – снадобье? Давайте, дети мои, полечим сего горемыку от страха и скудоумия. Он, знать, на себя и щепоти не потратил – больно сирот и вдовиц жалеет, для них бережет. Раскройте ему зев, а я и всыплю от пепла великомученика.
Нищий завизжал, ударил Юрка ногой, выхватил из-под рубища узкий кинжал, но монах был настороже, отбросив мешочек, поймал руку «юродивого» своей могучей дланью, сжал так, что у того ноги подкосились.
– Ордынская собака! – гневно произнес монах. – Божьим человеком прикинулся. Я тебя сразу прозрел по речам твоим, мы истинно божьих людей каждодневно привечаем. Сказывай правду!
Ползая в пыли у ног ратников, «нищий» молил о пощаде, говорил, что был ордынским рабом, его мучили, и только для виду согласился служить Мамаю – лишь бы получить волю.
– Для виду? А речи твои поганые? Скольких небось уж смутил, окаянный!.. А из мешка свово в какие колодцы сыпал?
Мужики смотрели на извивающегося в пыли человека со страхом.
– Поняли, отчего озверел Васька Тупик? – спросил Таршила.
– Што ж делать с ним, святой отец? – спросил Фрол.
Монах пожал плечами, сурово глядя на затихшего лазутчика.
– Ты начальник, решай. Тут дело мирское.
– С собой взять придется.
– На кой бес он нужон? – проворчал Таршила. – Да и сбежит дорогой. С изменниками разговор один.
«Нищий» снова стал хватать Фрола за ноги, сулил показать серебро, которое у него-де зарыто недалеко.
– Июда! О сребрениках заговорил! Встань да помри хоть по-человечески. Кто свершит правый суд, мужики?
Ополченцы отшатнулись. Таршила нахмурился, взялся за ремень кистеня, через плечо покосился на возок, где сидела внучка, отрицательно качнул головой и перехватил насупленный взор кузнеца – не могу, мол, при ней, давай ты, что ли?..
Лазутчик внезапно вскочил, растолкав мужиков сильным телом, кинулся в сторону ближнего леска и ушел бы, промедли ратники, но, словно ястреб за удирающим петухом, кинулся за ним Алешка Варяг, свистнул кистенем, и ордынский прихвостень, вскинув руки, не издав ни звука, пластом свалился в траву. Мужики торопливо начали креститься.
Так звонцовские ратники открыли свой боевой счет.
– Чудно, – сказал побледневший Филька. – Идем на ордынцев, а первым свово порешили.
– Свово? – гневно спросил Таршила. – Этот «свой» похуже сотни Мамаевой.
Фрол шагнул к бледному Алешке. Тот растерянно вертел в руках кистень, разглядывая его со страхом. Наверное, не мог поверить, что эта простая свинцовая гиря на ремне способна так мгновенно лишить жизни сильного врага… Экое счастье, что в ссорах с деревенскими парнями, бывало, только грозили друг другу кистенями, а в дело их не пускали. Какую ведь беду можно нажить одним взмахом руки в дурной запальчивости!
– Удар молодецкий, – сказал Фрол, успокоительно положив руку на плечо парня. – Быть тебе добрым воином, Алексей.
– И штоб прозвища его более слыхано не было, – сурово добавил Таршила. – Все прежнее озорство те прощается, Лексей.
Парни оробело посматривали на покрасневшего Алешку. Отец, тощий рыжий пастух звонцовский, покачивал головой.
– Видать, не зря я тя порол, Варяг ты эдакий, довелось от людей доброе слово услыхать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205