– Сядь рядом, – сказал Есутай, указывая подушку. – Ты веришь своим воинам?
– Да, отец. Мы ведь росли вместе.
Есутай вынул из сундука два тугих мешочка.
– В большом – серебро. Хватит надолго тебе и твоим воинам. В меньшем – золото. В городах оно – большая сила, но и опасность в нем большая. До поры молчи о нем… А это береги больше золота и серебра, здесь ключи к сердцу русов и их князя…
Есутай достал из сундука небольшую икону в серебряном окладе, осыпанном бриллиантами; ограненные камни радужно засверкали в трепетном свете каганца, завораживающим голубым огнем вспыхнул чистейшей воды алмаз с голубиное яйцо, венчающий оклад.
– Спрячь на груди и не вынимай до Москвы.
Иргиз попятился.
– Это же мать русского бога!
– Я вижу, ты знаком с русским богом и его матерью. Не бойся его. Всесильный бог един, только зовут его по-разному. Ты ведь не такой уж правоверный мусульманин. Я – тоже. Мамай носит чалму теперь чаще, чем боевой шлем, а сам шлет ярлыки и дары русским епископам, чтобы они молились о его здоровье. Чего же бояться тебе?.. Знай: эту икону русские называют чудотворной. Ее взяли в Нижнем во время набега. Я выменял ее на того вороного, за которого сам отдал табун в две сотни кобылиц. Надеялся, эта русская святыня когда-нибудь пригодится.
Есутай помог сыну расстегнуть панцирь, повесил на шею образ богоматери на мягком шелковом шнурке.
– Теперь – последнее.
Он громко хлопнул в ладоши, за стенкой кибитки послышались шаги, откинулся полог, пригнувшись, вошел рослый воин в боевом снаряжении и небрежно накинутой епанче.
– Слушаю, хан.
Иргиз вздрогнул, узкие глаза его округлились. «Не может быть!» Воин говорил голосом раба Мишки, волосатого, звероподобного существа с прикованной к ноге деревянной колодкой. Мишка ходил за овцами, спал вместе с ними и, по мысли Иргиза, ничем не отличался от этих глупых животных. Сейчас перед ним стоял плечистый молодец, русоволосый, ясноглазый, чисто выбритый; лицо его казалось немного смешным, оттого что лоб и щеки были смуглыми от степного солнца, а на месте, где росли усы и борода, кожа светилась синеватой белизной. Но тяжелый, льющийся блеск черной байданы, боевой ордынский шлем, кривой меч на бедре, который он небрежно, как бывалый воин, придерживал левой рукой, придавали ему вид внушительный и суровый. Если бы не голос, Иргиз никогда не узнал бы Мишку.
– Это твой проводник и толмач. Он не раб теперь. Он твой товарищ.
Мишка метнул на молодого наяна спокойный взгляд и наклонил голову, подтверждая.
– Ступай, Миша.
Заметив, какими глазами сын проводил бывшего раба, Есутай улыбнулся:
– Не бойся его. Вчера он перерезал бы горло тебе и мне, а сегодня перережет всякому, кто на тебя замахнется. Я сказал ему – ты везешь в Москву важные для его родины вести.
– Отец! Где я найду тебя?
Старик помолчал, уставясь в колени, словно опять решал, отвечать ли сыну, потом отстраненно заговорил:
– Сначала мой путь лежит в земли улуса. Нотам я не останусь, и ты туда не ходи. Я позову тех, кто захочет, к реке Иртышу за Каменным Поясом. Иртыш совсем как наш Итиль… Там, где он из больших степей убегает в большие леса, будут мои кочевья. Там мало людей и много хороших пастбищ. Там пасутся олени и лоси, словно ручные быки в нашей степи. Там бурые лисы и рыжие соболя сами идут к человеку – только протяни руку с кусочком оленьего мяса или мороженой рыбы. Но путь туда опасен и долог. Не спеши, сын, в тот неведомый тебе край. В земле русов ты найдешь немало татар и других людей, чей язык нам понятен, а обычаи близки. Если великий князь захочет тебя оставить, послужи ему. Я вырастил тебя воином, младшего буду растить табунщиком и охотником. Быть может, ты найдешь в Москве дочь моего друга, мурзы Кастрюка, убитого на Воже? Он брал в поход семью, говорят, она в плену. Девочку звали Тамар, теперь ей скоро шестнадцать. Мы с Кастрюком хотели женить вас. Если найдешь, выкупи ее на волю и думай сам.
– Отец, я сделаю, как ты велишь. Но я все равно найду тебя. За Каменным Поясом воины тебе еще потребуются.
Есутай прижал к себе сына, коснулся щекой его щеки и не дал своим рукам дрогнуть, когда Иргиз отрывался, видимо, навсегда. И не ведал Иргиз, что его отец, полумусульманин-полуязычник, только что смеявшийся над религиозной мешаниной в Мамаевой голове, больше всего уповает на спасительную силу русской иконы, спрятанной на груди сына.
III
Атаман разбойничьей шайки Фома Хабычеев, благообразный мужик в летах, со своим ватажником и телохранителем Никейшей Ослопом лежал в зарослях иван-чая и глухой крапивы у опушки леса, растущего по холму над селом Холщовом. Четвертый час минул, солнце поднялось над лесом, и мужики разомлели от жары и духовитых трав. А тут еще кузнечики завели нескончаемые трели, нагоняя сон. Никейша Ослоп сунул под голову рваный зипун, растянулся во весь богатырский рост на благодатном солнышке и начал выводить носом трели не хуже иных прыгучих точильщиков. Фома укоризненно вздыхал, следя, как Ослоп шлепает губами, отгоняя мух, и сам жалел парня, умаявшегося в ночном переходе. Атаману что? – он всю Русь исходил вдоль и поперек, он двужильный, Фомка Хабычеев, ему на ногах удобнее, чем на боку. Щуря дальнозоркие глаза, атаман следил за селом.
К ночи подойдет ватага…
Холщово село немалое – два с лишним десятка дворов и деревянная церковка на бугре, а сколько всяких построек хозяйственных – прямо тебе городок! За полсотни-то верст от Дикого Поля! И ведь процветает. Поодаль от крестьянских приземистых изб – новый домина, похожий на осанистого надсмотрщика в поле, куда согнали для кабальной работы изможденных мужиков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205