– Кто? – Хасан едва сдерживал дрожь. – Кто придумал эту казнь?
– Повелитель Мамай.
– Нет больше такого повелителя. Нет! Запомни, нукер!
Он знал порядки в этом стане и догадался, что царевне стало известно от кого-то о казни; она, конечно, просила начальника стражи выбросить из клетки мерзких тварей, а закопанного кормить и поить, ее, конечно, успокоили и обманули.
– Ты знаешь этого человека?
– Нет. Его привезли воины Батарбека. Кто он, слышали телохранители Мамая, но они далеко.
– Слушай, нукер. Я возвращаюсь назад, ты же останешься и похоронишь его по русскому обычаю и крест поставишь. Молчи! Поставишь крест, потом скажешь мне. Да шевелись. Если русские увидят это, я не ручаюсь за жизнь татар, оставшихся в лагере и захваченных в бою. Воеводе скажу сам.
Не заходя в юрту царевны, Хасан оставил около нее трех своих воинов, не доверяясь «алым халатам», и медленно пошел на холм, подавленный тем, что увидел на берегу. Кто этот человек, ставший одной из тысяч жертв ненасытного владыки степей? Его теперь и брат родной не узнает. Кто бы он ни был, но если над могилой его зажжется небесное сияние, это будет не слишком большой наградой ему за принятые муки.
В желтый шатер Хасан вошел сам, надев шлем со стальным забралом и железные перчатки, но предосторожности оказались напрасными: ни сторожевой змеи, ни ящика, в котором жила она, в шатре не оказалось. Может быть, Мамай успел захватить свое сокровище, может быть, где-то похоронил его – эта тайна исчезла вместе с владыкой Орды. И снова Хасан содрогнулся, подумав, что Ула могла оказаться в походном шатре на Красном Холме. Как же он не подумал, присоединяясь к преследованию!.. Ведь кто-то первым войдет туда, ни о чем не подозревая… Или уже вошел… Вся радость Хасана померкла: следы ордынского владыки отравляли жизнь вокруг, и долго еще будут отравлять. Есть ли в русском войске умелые лекари? В Орде были настоящие чудотворцы, надо поискать – целителей и священников воины не трогают.
По всему левому берегу Красивой Мечи пылали огромные костры, возле них суетились люди, среди которых было множество полонянинов, получивших свободу, пастухи гнали крикливые стада овец, и всюду звенели протяжные русские песни. Из-за Красивой Мечи вброд переправлялись усталые отряды русских воинов, сопровождая захваченные в погоне кибитки, гоня новые стада и табуны. Остатки Орды рассеялись по степи, гнаться за ними дальше было бессмысленно. Скоро собраться вновь войско Мамая не могло. И все же вокруг лагеря на всех холмах уже стояли конные дозоры. За спиной Хасана воины оживленно вспоминали, кто как бился, и жесточайшая битва в их устах сейчас казалась веселой потехой.
– Ей-бо, прет он на меня, саблюка што дышло, а рожа – шире плеч, ну, как в этакую-то не угадать – дал ему раза, а он тож – ка-ак даст…
– Врешь, Кирька, – осаживал говоруна насмешливый голос. – Татарчонок-то те с мизинец попался, и конишка у нево хромой, подшибленный…
– Эка, подшибленный! Прыснул в степь – аж пламя с-под копыт, да от мово буланки рази удерешь! Это тебе кривой татарин выпал, ору – бей, мол, справа, он лишь другу сторону видит, дак нет…
– Эт што! Вон Никита саблю потерял, а на него огромадный идолище напер, усищи – до плеч, епанча гривастыми змеями расшита, ну, думаю, каюк мужику. Дак наш Никита со страху-то кэ-эк харкнет ему в рыло – и глазищи, и нос, и усы залепил, тот взвыл да наутек…
Хохотали, потешаясь друг над другом, озорно и беззлобно. Им еще плакать, когда вернутся на поле, где лежат посеченные братья, но сейчас вдали от кровавой земли, кровавых ручьев и рек, после страшной опасности и жесточайшего напряжения битвы, они отдыхали радостью победы и веселым разговором.
– Боярин Олекса, – позвал Хасан. – Видишь там, вдали на берегу, шелковые юрты. То – юрты ханских мурз. У иных целые гаремы были с собой. Поди, многие остались.
– Да ну! – Олекса сбил на затылок шлем. – Сроду гаремов не видывал.
– Ступай туда со своими, посмотришь. Там вы найдете угощение и утеху – твои воины заслужили это. Заодно пригляди, чтоб не разграбили курень. Там много драгоценностей, а стража туда пока не послана.
– Как же ты-то, князь? – задача боярину явно пришлась по сердцу, но, видно, неловко было ему перед Хасаном.
– Подожду воеводу здесь. Мне хватит десятка воинов.
Боброк появился на холме после заката с малой стражей. Молча осмотрел убранство шатра, кивнул на золотой трон, усмехнулся:
– На это купим новые мечи, взамен поломанных на Куликовом поле. Еще много мечей нам потребуется: Мамай-то ушел.
Хасан кивнул.
– Повозки, я вижу, тут есть. Найдёте тягловых лошадей, и к рассвету все добро погрузить. Караул держать бессонный, на холм никого не пускать. Выступаем утром. Где мой сотский Олекса? – спросил, спохватись.
Хасан коротко объяснил. Боброк пристально глянул, покачал головой.
– А ты добряк, оказывается, князь. Не ждал от тебя. Ну-ка, оставь за себя десятского да проводи меня в те евины сады. Вот я утешу Олексу доброй палкой.
– Виноват я, государь.
– Ты за свою вину ответишь, а мой сотник – за свою, коли непотребство какое допустит. Ты-то не пошел небось утешаться в ордынские гаремы.
– Я нашел мою невесту, государь. Хочу показать ее тебе.
– Вот за это я рад. Кто она?
– Княжна Наиля.
Боброк остро глянул на молодого князя, задумался о чем-то, погладил жесткие усы.
– Княжна Наиля… Все правильно, князь Хасан. Женись поскорее, тебе нужна хозяйка в уделе. А я в посаженые отцы попрошусь к тебе на свадьбу.
Хасан низко поклонился.
– Однако невесту после покажешь, веди…
Дорогу им указывали жаркие костры, полыхавшие в курене мурзачьих жен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205