– Встань!.. Ты смелый и ловкий боец. Ты не растерялся от внезапного нападения. Ты не побоялся обнажить оружие против повелителя, выполняя его приказ. Ты бился зло и умело, и ты выпустил меч только потому, что перед тобой был твой повелитель.
– Великий! Ты победил меня не высоким именем, а своей силой и искусством!
Злая усмешка искривила узкое лицо Мамая.
– Мои воины стали такими же льстивыми лисами, как придворная челядь? Будь на моем месте другой, разве ты не зарубил бы его?
Страх потерять голову сделал воина красноречивым.
– Великий! Будь на твоем месте равный тебе боец из простых всадников, я все равно был бы побежден. Убей меня за то, что не смог удержать меча, который ты мне доверил. Но, клянусь аллахом, я сделал все, чтобы удержать его.
Это была та искренняя ложь, которая составляет лучший вид лести, понятной лишь искушенным. Владыки, неизбежно окруженные подхалимами, любят лесть искреннюю.
– Встань! – повторил Мамай. – Назови мне свое имя.
– Мое имя Кутак. Пусть оно тебя не удивляет. Так меня прозвали еще родители.
Мамай усмехнулся, и по лицам окружающих проползли ухмылки.
– Отныне тебя будут звать «Храбрый Кутак», – сказал и засмеялся – словно горсть золота швырнул. По рядам воинов прокатился гулкий смех. Мамай вначале хотел выдать своему поединщику за пережитый страх полцены лошади, но имя воина подсказало ему остроумную выходку. Звание «храбрый» ценилось в войске выше денег, ибо давало многие привилегии, как и другие звания. А этот случай еще и прославит в Орде остроумие правителя. Находившийся в свите писец тотчас раскрыл золоченую книгу, воин упал на землю, и слезы хлынули из его глаз.
– Великий! Я буду грызть твоих врагов, как верный твой пес.
– Грызи их злее, Храбрый Кутак. – Мамай, смеясь, повернулся и быстро пошел в другую сотню. Он вдруг как-то спокойно вспомнил, что в двухсоттысячном войске Железного Хромого нет бойца, равного по силе самому Тимуру. И это не легенда. Однако сила полководца все-таки в голове.
В соседней сотне его внимание привлек стройный воин, перетянутый по талии черненым серебряным поясом, видимо трофейным – такие пояса любят носить русы. Лицо его, чисто выбритое, было не так скуласто и смугло, как у других. И нос прямой, и брови – вразлет, и глаза, большие, серые, смотрят весело. Мать или бабка его была полонянкой из какой-то славянской земли. Хотя ордынские законы требовали систематической смены гарнизонов в покоренных странах, а полонянок следовало брать в наложницы, но не в жены – чтобы ордынский народ не растворился в других народах, – людей с такими лицами в Орде становилось все больше. И что удивительно – «чистая» ордынская раса уступала этим болдырям, которые отличались завидным умом, силой и красотой. Девушки в Орде засматривались на болдырей, мужчины любили болдырок. Правда, находились блюстители крови, которые плевались болдырям вслед, но Мамай к их числу не относился. Повидавший многие народы, он не считал своих безупречным племенем. Они – прекрасные воины, а главное – сила, что вознесет его над миром, и только поэтому он ставил их выше других. Но тот, кто верно служил Мамаю, ничем не отличался для него от чистокровного ордынца, будь он хоть цыганом.
– Покажи мне твой лук, – распорядился Мамай.
Воин схватил саадак, протянул Мамаю лук, искусно сделанный из полутораметровых рогов степного быка. Мамай внимательно осмотрел грозное оружие ордынского всадника, тускло отливающее черным лаком, в давние времена заимствованным у китайцев. Этот лак надежно защищал лук от сырости и высыхания, не трескался при ударах, натяжении и спуске тетивы.
– На каком расстоянии от русов, стреляющих из луков, ты можешь отвечать им, не подвергая себя опасности?
– На половину полета ордынской стрелы, – ответил воин, смело глядя в лицо повелителя.
Мамай сожалеюще покачал головой:
– Ты самонадеян. Так было. Запомни и скажи другим: теперь на две трети полета ордынской стрелы московские лучники поражают всадников и коней.
Воин даже не моргнул.
– На сколько шагов твоя стрела попадет в стрелу?
– На сто двадцать шагов, повелитель.
Мамай выдернул стрелу из колчана, протянул нукеру, тот быстро пошел в поле, считая шаги. Даже непроницаемый тысячник подался вперед, когда нукер воткнул стрелу в землю и чуть отступил, а болдырь, подняв лук, тщательно прицелился в черный стебелек, едва заметный среди травы. Раздались громкие восклицания – черный стебелек дрогнул и сломился от удара.
– Сотник! – позвал Мамай. – Много ли воинов у тебя, так же владеющих луком?
– Только один, повелитель. Но половина сотни попадает стрелой в стрелу на сто шагов с первого или второго раза.
– Ты! – Мамай ткнул в крутоплечего, кривоногого воина, видимо очень большой физической силы. – Обнажи свой меч.
Богатырь вынул меч из ножен, Мамай выдернул из-за пояса большой платок из легчайшего шелка, подбросил.
– Руби!
Опускаясь, платок развернулся, сверкнул меч, и скомканный шелк упал к ногам богатыря.
– Подай!
В месте удара оказался довольно широкий порез; Мамай прищелкнул языком: этот легкий и упругий шелк даже на земле не каждый разрубит первым ударом. Платок бросали еще несколько раз – рубили другие всадники, – и на нем прибавлялись порезы.
– У тебя славные джигиты, сотник…
– Дозволь мне, повелитель?
Мамай резко оборотился к болдырю, словно двумя лезвиями полоснул по его лицу.
– Желание воина отличиться похвально. Но тот, кто сам вызывается что-то сделать, должен сделать это лучше других.
Зловещие слова повисли в тишине, как топор над головой дерзкого. В Орде поощрялась инициатива, но только та, которая угодна начальникам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205