Димитрий грустно улыбнулся:
– Скажи этой длиннокосой, что Васька в полону, – тоже небось выкупать побежит. Успел бы наш гонец… Успеет, так, видно, придется после похода давать Ваське поместье в кормление. Заслужил.
Долгое молчание нарушил Бренк:
– Государь, Авдей-то ждет.
У Димитрия было правило: тех, кого считал виноватее других, допрашивать последними.
– Зови. Да и Фому тоже…
Тысяцкого бояре вроде и не заметили – взгляды приковал легендарный атаман, которого каждый из присутствующих пытался когда-либо ловить. Война с Ордой поставила в одни ряды бывших колодников и святых отцов, нищих холопов и блестящих бояр, но Фома и теперь оставался Фомой. Едва он снял шапку, у многих вырвался возглас изумления: перед воеводами стоял остроглазый странник, которого они не раз встречали в Московском кремле. С не меньшим изумлением смотрели на государя: что бы ни толковали в народе о тайной связи Димитрия с добрым разбойником, бояре тому не хотели верить. Димитрий и Бренк усмешливо переглянулись.
Авдей подобострастно кланялся, гудел сладким баском, желая государю здравия и побед, благодарил за то, что осчастливил Коломну своим появлением.
– Погоди, Авдей, с аллилуйями-то, – оборвал князь. – Скажи мне, как это ты исхитрился лишить меня тумена татарской конницы?
Желчь кинулась Авдею в лицо.
– То брехня, государь, татарская брехня – мало ль чего мелют в народе? Лазутчики оне, тебя убить хотели, город поджечь.
– Ты сам от них допытался признания?
Авдей икнул, вытаращил глаза, наконец нашелся:
– Тысяцкой я, город на мне, народ валит, в делах каждодневно – где уж мне с каждым лазутчиком?..
– Значит, много ты их, лазутчиков, поймал?
Авдей снова икнул, утерся рукавом собольей шубы – он прибыл ко князю в полном боярском облачении, несмотря на жару.
– Слыхал я, тебя Авдеем-бездеем кличут. Думал – для складу, ан нет, правда тут немалая. Где твой помощник Бастрык с иконой, что у татар отняли?
– Государь! Вот те Христос, никакой иконы не видывал!
– Золота татарского тож не видывал?
Авдей весь покрылся потом.
– У меня оно, у меня – на войско думал отдать…
– А ты говорил – все золото вернули татарам, – сердито бросил Димитрий князю Мещерскому.
– Мог ли подумать, государь, што тысяцкий!..
– Вот она, и к нам сия зараза приползла. Против нее только один способ хорош – руки рубить!
– Государь, вот те крест – на войско взял…
– Да, бояре, проглядел я здешнего градоначальника. Коли хозяин бездельник, в его огороде любые поганки произрасти могут. Вот они и завелись у Авдея-бездея. Да еще и руки у тебя нечисты. Оно ведь одно к одному… Молчи! Кабы сам ты татарами занялся, не вышло бы столь позорного и преступного дела. Мыслимо ли? – в войну с Ордой приходит в город целый отряд татар, а градоначальник поручает их десятскому стражи! И воеводе – ни слова.
Тысяцкий молчал, утираясь рукавом шубы.
– В иное время узнал бы ты, Авдей, всю тяжесть моей руки. Ибо бездействие начальника не прихоть, но преступление. Ныне же сдай службу. Станешь простым ратником в ополчении.
Авдей вскочил, сорвался на вой:
– Государь, помилуй! Я твой боярин служилый, волен я уйти со службы твоей, когда хочу…
– Не волен, боярин! – отчеканил Димитрий. – Не волен. Ибо на русской земле живешь, дышишь русским воздухом, пьешь русскую воду, ешь русский хлеб, пользуешься трудами русского мужика. Без этого ты – грязь. А служить я тебе велю русской земле. Честно отслужишь – вотчину за тобой оставлю. Нет – отберу, и тебя суду предам. Ступай. Нынче же стань в ополчение.
Потупясь, молчали бояре. Фома своими прозрачными глазами пристально смотрел на великого князя.
– Фома, – оборотился к нему Димитрий. – Коли уж ты встрял в это дело, поручаю и тебе Бастрыка. Надобно его сыскать. Может быть, мы тут напраслину на него возводим.
– Государь…
Фома осекся, потом смущенно заговорил:
– Сан на мне, государь. Так уж оно вышло – не расстрижен доныне. Вечор был у епископа Герасима, тезка он мне по имени духовному. Просил: хочу, мол, в рясе, со крестом в руке, а не с мечом стать в битве. Дозволил…
Димитрий покачал головой и вдруг рассмеялся:
– Ай да церковь православная! Попа в разбойниках пятнадцать лет держала и греха в том не видела. Вот бы чье житие-то составить: святого разбойника Фомы Хабычеева!
Бояре тоже весело посмеивались.
– Ну, какой ты поп, Фома? – спросил Боброк. – Ты ж самый что ни на есть атаман разудалый. Тебе бы казаком сидеть на порубежье аль начальником сторожи воинской. Иди на службу к нам, сотского я тебе сей же час обещаю. А там до боярского чина не далеко.
Фома, однако, оставался строгим, бояре тоже посерьезнели.
– Не сердись, отче, на шутки наши, хотя в них правды немало, – сказал Димитрий. – Помню я твою беду, помню, как по Руси ходил со словом, народ против Орды бунтовал. И то мне ведомо, что сам ты в жизни курчонка не зарезал, да и в набегах твоих ни единый человек не убит, кроме ордынцев да иных врагов наших. И желание твое со крестом в руке умереть на поле брани уважаю сердечно. Но еще нужен ты мне как разведчик воинский. Станем лицом к лицу с Мамаем – надевай рясу. А пока делай, что велю.
Не для Фомы – для бояр говорил все это князь: пусть знают, что не душегуба лесного пригревал он под своей рукой, но витязя добра и справедливости, тайного воина Москвы, который ежедневно рисковал умереть в петле или на плахе, как простой разбойник…
Когда остались Бренк, Боброк, Серпуховской и другие самые ближние, Димитрий облокотился на кленовый стол, посмотрел в лицо каждого, медленно произнес:
– «Сто и пятьдесят тысяч… Поздно осенью, когда замерзнут реки… Держи войско и не распускай до весны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205