Прощание было одновременно веселым и очень грустным: мы знали, что теперь долго не увидим родных и друзей.

Эван разглядывает крыши домов в Праге

Кладбище в еврейском квартале Праги. Зрелище, задевающее за живое.

Чарли на перекуре в Словакии.

Эван и словацкая женщина. Каким-то образом они умудряются вести долгую беседу, говоря на разных языках.

Что делать, если рядом нет охраняемой стоянки? Во Львове гостиничный администратор просто свернул ковер и позволил нам поставить мотоциклы в коридоре.

Киев, центр Unicef. Там оказывают помощь детям, страдающим от последствий аварии в Чернобыле. Участие в проектах Unicef здесь, а также в Казахстане и Монголии, произвело на нас огромное впечатление.

В доме Игоря в городе Антрацит. Игорь слева от Чарли, Владимир сидит на переднем плане. Внушительный арсенал остался за кадром.

Перед спуском в шахту в Антраците. Вентиляция там отсутствует, и мы выдохлись буквально через сорок минут. Шахтеры же умудряются выдерживать в таких условиях шестичасовую рабочую смену.

Русская газета объявляет о нашем приезде. В Казахстане внимание прессы часто вызывало проблемы на дороге.

Эван на идеальном асфальте.

…и на большой дороге в Казахстане.

Несмотря на все трудности, с которыми мы столкнулись в Казахстане, там было хорошо. Там потрясающие люди и очень красивая природа.
«В последний раз, когда я здесь был, то познакомился с одним англичанином. У нас с ним были одинаковые GSX-R750, – рассказал я Эвану за ланчем в ресторане Ренаты. – Никак не получалось запомнить трассу, и этот парень сказал: „Поехали со мной. Я гнать не буду и покажу тебе круг“. В итоге мы вместе проехали два или три круга – каждый следующий все быстрее и быстрее. Это было здорово, я многому научился. А потом мы остановились, и когда англичанин снял шлем, я увидел, что ему было лет 65. Он снимал квартиру неподалеку от трассы и оставлял там свой GSX-R. На обычной дороге он наездил всего миль четыреста или пятьсот, а остальные из девяти тысяч миль на счетчике были сделаны на Нюрбургринге. И таких людей тут до черта: свои мотоциклы или спортивные машины они оставляют прямо здесь, иногда снимают на лето квартирку поблизости и приезжают на трек каждые выходные. Одним словом – „кольцоголовые“.
После ланча мы осмотрели трассу, обойдя ее по периметру, поговорили с другими мотоциклистами, коротая время до пяти часов – когда трасса открывалась для публики.
«А куда вы едете? – спросила нас группа немецких мотоциклистов. – В Италию?»
«Нет, не в Италию. По большому счету, едем в Нью-Йорк», – ответили мы.
«А?.. Что?.. Как это?», – переспросили нас хором. У них были очень забавные выражения лиц, пока мы не объяснили наш путь.
ЭВАН: Просто так болтаться и ничего особенного не делать – большое удовольствие. Совершенно новым для меня стало даже то, что я мог переодеться в собственную одежду, не спеша пообедать, посидеть днем в баре, спокойно записать кое-что и целый день отдыхать, и никто никуда меня не требует, и не звонит телефон. Блаженное безделье весь день напролет. Расслабься и живи. Нереальное ощущение.
Мы нашли хорошую обзорную позицию на одном быстром двойном правом повороте. Правда, было довольно мучительно смотреть на мелькающие мотоциклы, которые преодолевают все эти 14 с лишним миль, 44 правых поворота, 48 левых, длинные прямые, крутые подъемы и прочие превратности трассы, проходящей через четыре деревни. Чарли почти заболел – так ему хотелось сесть за руль и проехать ее самому. «Это почти как у тебя с сигаретами. Изо всех сил стараюсь держать себя в руках, – сказал он. – Вот сейчас пойду и куплю билет!.. Нет, не пойду… Нет, пойду!.. Нет, не пойду».
«Смотри! – закричал я, перекрикивая рев моторов. – В той легковушке целое семейство: папаша с мамашей впереди, а двое киндеров привязаны к заднему сиденью!» Сразу за ними сломя голову летел молодой парень на маленьком потрепанном хэтчбеке. Машину он при этом вел довольно-таки небрежно, высунув локоть из окна, удерживая руль одной левой и болтая с сидящим рядом пассажиром. Потом мимо нас не спеша проехал мотоциклист с девушкой на заднем сиденье.
«А-а-а-а», – простонали мы хором. Было что-то очень трогательное в этом парне, осторожно объезжающем кольцо. Он напомнил нам о женах и детях, оставшихся дома. «Смотреть не могу», – сказал я.
«Волнующее, конечно, зрелище, аж плакать хочется – парень катает девушку на мотоцикле. У меня даже ком в горле встал».
Но Чарли все жаждал выйти на трассу сам. «У меня на гонках всегда такое странное чувство появляется, – рассказывал он. – Как будто что-то внутри тащит к мотоциклу, приговаривая: „Ну, давай же! Залезай на машину, поедем прокатимся!“ – а я пытаюсь этому сопротивляться».
«Раз тебе так уж сильно хочется – пойди и купи билет, – сказал я грустным голосом при виде таких страданий. – Заклей брючины скотчем и катайся. А я поеду дальше один, если с тобой что-то случится…»

Но Чарли устоял перед этим искушением, в том числе и благодаря обещанию приехать на кольцо осенью, уже после кругосветки. Вечером мы еще поднялись к Нюрбургскому замку, построенному в двенадцатом веке и возвышающемуся над гоночным кольцом. По нашему общему мнению, день прошел просто отлично. Я начал понимать, что путешествие было затеяно еще и для того, чтобы вырваться из привычного окружения и поболтаться по разным местам, как мы это делали в детстве с друзьями, когда собирались вместе и шлялись по городу. В голове все еще не укладывалась мысль, что все так и будет следующие три с половиной месяца. Конечно, что-то будет и по-другому, и чем дальше, тем наверняка станет труднее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107