Старики поглаживали бороды и одобрительно кивали головами:
– Магомет завещал нам любить ближних своих. Зачем человеку убивать человека?
Беседа затянулась за полночь. Всех интересовали события в России. Карим рассказывал о большевиках:
– Я слышал, что они хотят передать землю бедным дехканам, заводы – рабочим, чтобы каждый народ жил так, как он пожелает, по своей совести, по правде. Большевики – против богатых, против баев и ханов, они за народную власть, которую называют Советы.
Сидней слушал Карима и думал: когда и где он уже слышал подобные речи? Не о большевиках, о них он узнал здесь, в России, а о том, чтобы отобрать землю и раздать ее фермерам, а заводы – рабочим. Конечно, так говорил Иллай! Неужели то, о чем страстно мечтали американские рабочие, претворяется в жизнь здесь, в далекой России?
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

1
– Сидней-ака! Сидней-ака, к вам идут гости!
Айгюль вбежала во двор. Следом за ней вошли двое. Один в черной черкеске и огромной белоснежной папахе, второй, пониже ростом, в элегантном штатском костюме. За воротами фыркали лошади.
Джэксон вышел из своей комнаты. Никаких гостей, разумеется, он не ждал.
– Вы будете мистер Сидней Луи Джэксон? – спросил человек в штатском.
Джэксон утвердительно кивнул.
– Имею честь представиться, секретарь по иностранным делам Туркестанского комитета Временного правительства России дворянин Лаушкин Анатолий Данилович. – Лаушкин, сделав легкий наклон головы, протянул руку в сторону военного. – Личный адъютант генерала Коровиченко есаул Трибин.
Джэксон пригласил гостей пройти к себе.
– У меня по-спартански. Прошу извинить, без комфорта.
Айгюль было очень интересно узнать: зачем пожаловали столь важные люди к Сиднею-ака? Но офицер, заметив ее, взмахнул плеткой:
– Куда лезешь, чумазая?
Айгюль, сжавшись в комок, юркнула на свою половину.
Лаушкин, окинув взглядом холостяцкую комнату Сиднея, положил свою папку на стол и сказал:
– Вы извините, но мы будем говорить весьма откровенно. Нам печально видеть представителя такого могущественного государства, как Америка, в такой жалкой азиатской конуре.
Джэксон пожал плечами.
– Мы знаем, мы все знаем, мастер Джэксон! – Лаушкин улыбнулся, обнажая редкие зубы. – Мы пришли помочь вам!
– Спасти вас! – добавил казачий офицер.
Подцепив ногой табурет, он подтянул его к себе и бесцеремонно уселся.
– Мы приглашаем вас сотрудничать с Туркестанским комитетом. Вернее, служить в его вооруженных силах, разумеется, при штабе. Подробности вот в этом пакете.
Чиновник вынул запечатанный конверт и вручил его Джэксону.
– Мы завтра ждем вас, – Лаушкин протянул руку. – В этом хаосе революции нам с вами следует держаться вместе. Для вас это единственная возможность возвратиться в Америку.
Когда они уехали, Сидней распечатал пакет. Текст был написан по-английски. От имени генерального комиссара Временного правительства по Туркестанскому краю Сиднея Луи Джэксона, гражданина США, приглашали на службу в экспедиционный полк. Ему обещали офицерское звание, награды и достойное вознаграждение за верную службу, а также «по восстановлении в России твердого порядка» возвращение на родину. Джэксон дважды прочел послание. Пакет снова и снова притягивал к себе. Черт возьми, это первое деловое предложение!.. Единственное деловое предложение за три года. Единственная возможность выбраться из России. Но какой ценой!!! Ему предлагают участвовать в восстановлении твердого порядка, то есть в подавлении революции!
– Как же быть? Как поступить?
2
Глубокой ночью Сиднея разбудили гудки. Густой басистый гудок главных железнодорожных мастерских разноголосо поддерживали несколько других. Так гудят, когда случается пожар или какое-нибудь стихийное бедствие. Сидней быстро оделся и, выбежав во двор, столкнулся с Каримом.
– Тревога! Боевая тревога! – Юлдашев с винтовкой устремился на улицу. – Скорее в мастерские!
Раздумывать было некогда. Надо выбирать: или вместе с Каримом, или принимать предложение Туркестанского комитета. Но Сидней хорошо помнил, как туркестанские аристократы безжалостно выбросили его на улицу. А Юлдашев и его товарищи делили с Джэксоном последнюю лепешку. Неужели он будет стрелять в них?
Решение пришло само собой. Джэксон вместе с Каримом побежал по темным улицам встревоженного города к железнодорожным мастерским. Где-то в центре гремели выстрелы. Бухнула пушка.
На привокзальных улицах было людно. Народ все прибывал. Шли с оружием и без оружия. Рабочие, ремесленники, солдаты… Все были встревожены. Революция в опасности!
Возле депо Карим расстался с Джэксоном. Он показал Сиднею на здание, где выдавали оружие, и побежал разыскивать свою дружину. Сидней видел, что те, у кого есть оружие, строились в отряды и поспешно уходили в центр города. Там шел бой.
Джэксон попытался было протолкаться к дверям дома, где выдавали винтовки, но на него зашикали:
– Куда без очереди лезешь?
Джэксон вынужден был встать в хвост длинной цепочки людей. Когда он, наконец, подошел к дверям, у него потребовали документы. Солдат с красной повязкой на рукаве был неумолим. Сидней показал заграничный паспорт.
– Заходи.
В комнате пожилой рабочий надел очки и, перелистав страницы паспорта, посмотрел на Джэксона.
– Так, значит, американец?
– Да.
– Революцию поддерживаешь?
– Поддерживаю.
– А кто ты будешь? Из пролетариев?
– Мой отец был рабочим и умер на химическом заводе, – ответил Сидней на ломаном русском языке.
– Свой, выходит.
Американец Сидней Джэксон был зачислен рядовым в интернациональную роту, которой командовал Хаби-буллин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94