В содержание контракта Максуэлл не вдумывался, ибо уже знал его наизусть. Накануне он спорил с мистером Норисоном до хрипоты, отстаивая интересы Сиднея и свои, однако почти ничего путного не добился. «Против меча надо выходить с мечом, а против золота – с золотом», говорится в ирландской поговорке. Ее не раз вспоминал Максуэлл. Будь у него состояние, разве стал бы он совать свою шею в ярмо или надевать его на своего любимца!
– А теперь, Сидней, небольшая формальность. Поставьте свою подпись вот здесь, – мистер Норисон показал пальцем место. – И вы с Максуэллом можете начать подготовку к турне по городам Штатов. Я правильно предвидел, считая, что лучше Максуэлла для вас нет тренера?
Сидней утвердительно кивнул головой.
– Он меня сделал боксером.
– О, мистер Норисон, мой сын с радостью принимает ваше предложение! – сказала мать. Она спешила отблагодарить заботливого и доброго господина.
Иллай отвернулся к окну, к своим цветам. Он не мог спокойно наблюдать, как прибирают к рукам, покупают силу и талант брата, покупают, как лошадь, как вещь. Но разве он мог возразить, помешать, предостеречь! Ему все равно это не удалось бы. Да и кто бы внял его справедливым доводам? Мать, обвороженная и обезумевшая от счастья? Рита, которая так ничего и не поняла, а только восхищенно вздыхает? Этот тренер, насупленный и хмурый, на вид прямой и честный, а на деле, видимо, из той же компании? Что же касается Сиднея, то о нем и говорить нечего. От радости тот на седьмом небе.
В комнату снова протиснулся домовладелец:
– Миссис Джэксон, прошу вас осмотреть новую квартиру. – Увидев Норисона, он учтиво изогнулся перед ним. – О, мистер, прошу вас! Без вашего осмотра просто нельзя. Вы, только вы, сможете дать настоящую оценку моим стараниям.
Мистер Норисон во главе всей компании пошел осматривать квартиру. Она была не из лучших. Обыкновенные комнаты, в которых торопливо мылись окна и клеились обои. Мистер Норисон хотел было потребовать лучшую квартиру, но, вспомнив, что чемпионы живут, как правило, в дорогих отелях, стал восхвалять старания домовладельца. Тот расцвел еще больше.
Когда, наконец, мистер Норисон вместе с Максуэллом ушли, миссис Джэксон крепко обняла своего младшего сына. По ее щекам одна за другой катились слезы.
– Ну что ты, мама… Не надо…
– Я от счастья… От счастья, мой мальчик… Был бы жив отец… Как бы он сейчас обрадовался!
А Рита внимательно рассматривала чек, читала цифру – триста долларов (это был аванс, в счет будущих успехов Сиднея) и, счастливая, повторяла:
– Ну кто бы мог подумать? А? Ведь даже и не снилось ничего подобного. Прямо как с неба свалилось!..
4
Новую квартиру освоили сразу. Одну комнату, с окном на улицу, заняли Сидней и Иллай, другую, что рядом с кухней, мать с дочерью, а среднюю сделали гостиной.
Сидней настаивал на покупке, пусть в кредит, новой мебели, но миссис Джэксон проявила настойчивость и, склонив на свою сторону Риту, доказала, что обстановку следует взять в комиссионном магазине.
– Пусть немного подержанная, но зато дешевле!
Миссис Джэксон привыкла экономно жить и бережно тратить каждый цент. К тому же дочь была в том возрасте, когда следовало серьезно думать о ее будущем. Рита с полунамека поняла мать, и, конечно, две женщины сумели переубедить двух мужчин.
Квартира всем пришлась по душе. Миссис Джэксон была в восторге от кухни: новая газовая плита с духовкой и водопровод с кранами для холодной и горячей воды.
Рита восхищалась своей комнатой, Иллай широким окном и просторным подоконником (теперь у него будет настоящая оранжерея!), а Сиду больше всего нравилась просторная гостиная (есть место, где можно делать гимнастику) и ванная. Впрочем, ванная понравилась всем.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ

1
Мистер Норисон не ошибся. В первом же матче, который состоялся в Бруклине, молодой боксер блеснул своим талантом. Стремительный и неутомимый, он в первых же раундах своей четкой защитой сбил с толку могучего «молотобойца» Гренвиля. Того самого Гренвиля, который хвастался своей огромной силой, повторяя, что отработкой техники, и особенно элементов защиты, увлекаются, как правило, только трусоватые или немощные. Свою аргументацию Гренвиль подтверждал делами на ринге. Открыто пренебрегая защитой, он шел на противника, как железный таран, пробивая любую оборону своими мощными прямыми ударами, о которых ходили легенды, что каждый из них страшнее пушечного ядра.
Дружки «молотобойца», а с ними за одно и бруклинские знатоки бокса были явно ошеломлены, когда во втором раунде на полу оказался их любимец. Одни не поверили своим глазам, а другие сочли точный удар Сиднея чистой случайностью. «Молотобоец» сейчас покажет себя! Он разделает под орех мальчишку! Однако этим предсказаниям не суждено было сбыться. Бешеные броски «молотобойца» разбивались о стойкую защиту Сиднея.
Внешне Сидней выглядел по сравнению с потерявшим самообладание Гренвилем кротким и невозмутимо спокойным. Бой с громадным рыжеволосым ирландцем, казалось, доставлял ему удовольствие. Он, как бы играя, легко уклонялся от очередного броска «молотобойца» и, когда тот по инерции пролетал мимо, наносил сильные короткие удары. Внешне они не были эффектными. Многие их даже и не замечали. Но от них, точных и сильных, Гренвиль оказывался на полу.
К концу третьего раунда превосходство техники над грубой физической силой было настолько очевидным, что в зрительном зале стали раздаваться насмешливые возгласы:
– Малыш, пожалей взрослого дядю!
Судья на ринге после очередного падения «молотобойца» вынужден был остановить поединок и присудить победу Сиднею Джэксону ввиду явного преимущества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94