Поехал он с единственной целью – угодить жене Маргарет, о которой в порыве восторга отзывался так: «змейка моя гремучая», «ледышка моя ненаглядная».«Выбирать не приходилось, – сказал мне Колин, – если б я не поехал, она со мной развелась бы».Я подумала, что это ужасно мило.Колин постоянно радовал меня, изображая на все лады страшные муки. Он делал вид, будто ему приставили к виску пистолет, притворялся, что хочет перочинным ножиком порезать себе вены, громко всхрапывал и говорил: «Думаю, пора мне пощекотать себя булавкой».Во всем остальном наблюдения за шимпанзе так невыносимо отупляли, что однажды я с ужасом осознала: мне хочется позвонить сестре и спросить ее, выбрала ли она в конце концов ароматизатор для свадебного торта. Не раз приходило мне на ум, что можно просто взять и уехать, но то же упорство, с каким я отправилась в последний свой «Тур смерти», заставило меня продержаться до конца. Будь на моем месте Ницше, он, наверное, сказал бы, что если скука не убивает, она закаляет. Благодаря шимпанзе я поняла, как прекрасна моя жизнь в Лос-Анджелесе, пусть даже и без секса. Но не могла же я прервать свою непостижимую миссию на такой мрачной ноте и тем более не могла отказаться от концепции, на разработку которой потратила столько времени. Если моя сестра собирается выйти замуж и вечно благоденствовать, то я по крайней мере докажу, что полезна. И вот, после еще нескольких неудачных пробных свиданий, я с новыми силами включилась в общественно полезную деятельность. На этот раз я поехала в китайский Сиань – город с населением в шесть миллионов человек и таким плотным смогом, что его, казалось, можно было намазывать на хлеб.Задача моя состояла в том, чтобы научить английской разговорной речи интернатских детишек; как выяснилось, они не знали по-английски ни одного слова. Встретившись с учителями, которые с трудом произносили «здравствуйте», я смекнула, что все наши «разговоры» с учениками будут напоминать разгадывание ребусов. Чего стоило только предупреждение на воротах школы: «Посторонним вход воспрещен».Первые несколько дней оказались крайне непродуктивны, но я чувствовала, что часть вины лежит на моих коллегах – двух удалившихся на покой пасторах, которых звали Фред и Уолтер: они желали одного – утвердиться в собственном превосходстве.– Я учитель Сью, – сообщила я в первый день улыбающимся шестиклассникам, рассудив, что «Сюзанна» превысит их артикуляционные возможности, – я из Америки.– Я учитель Фред. Живу в Сан-Диего. Это в Калифорнии, на Западном побережье Соединенных Штатов. Что вы знаете о Сан-Диего? О том, какой там океанариум? А зоопарк? Вы хоть раз видели, как играют наши «Чарджеры»?И он запустил через всю комнату воображаемый мяч.Одиннадцатилетки разом повернули головы, затем завороженно уставились на него. Фред продолжал расписывать прелести жизни в Южной Калифорнии.В другой раз я вела занятие вместе с Уолтером.– Меня зовут Уолтер Раув, – сказал он. – Вы можете подумать, что это произносится как «Рауф», звук «ф», как в слове «филин». Но на самом деле это произносится как «Раув», как «выхухоль». Ну что, если вы теперь увидите фамилию «Раув», как будете ее выговаривать?Чтобы предотвратить неловкое молчание, я схватила привезенную из дому книжку-раскраску и попыталась заняться цветами.– Это красное пальто, – объявила я, – это зеленая рубашка.Уолтер застонал и, повернувшись ко мне, прошептал:– Вы не могли хотя бы найти рубашку в яркую клетку? Давайте научим их слову «шотландка»!Все сорок пять минут, пока автобус шел от школы до гостиницы, я мучилась тем, как мало пользы мы приносим нашим ученикам; казалось, они в любой момент могли впасть в кому. Но Фреда и Уолтера занимало лишь то, какое счастье для детишек знакомство с нами. «Они, наверное, никогда раньше не видели американцев, – сказал Фред. – Это для них уникальный шанс!»! Ко второй неделе я избавилась от дуэта, тормозящего педагогический процесс, и стала вести занятия самостоятельно. Я по-прежнему хотела приносить пользу, особенно после того, как увидела британские хрестоматии шестидесятых годов, предлагавшиеся моим ученикам в качестве учебного пособия. Я и не осознавала всего драматизма жизни китайцев, пока не узнала, что двенадцатилетним детишкам приходится читать следующее: «У мистера Скотта есть гараж в Силбери, и он только что купил гараж в Пинхерсте. Пинхерст находится всего в пяти милях от Силбери, но у мистера Скотта нет в гараже телефона, поэтому он приобрел двенадцать голубей. Вчера голубь доставил из Пинхерста в Силбери первую депешу». Поняв, как трудно в такой ситуации моим ученикам, я напрягала мозги. Однажды я применила находку дня: скороговорки, целью которых было научить китайчат выговаривать «р» – звук, дававшийся им с особым трудом. Я написала на доске: «Марта и Артур пошли в театр в три тридцать в четверг». Затем повернулась к классу и взмахнула руками, как заправский дирижер. В радостном единении класс произнес: «Малса и Алса пасли в тятл в тлитлидцать в сетвелг».Сработало! Впервые китайчата не смотрели тупо в парту, не болтали друг с другом. Они так и засветились улыбками! Когда я изобразила, как расстроена их ошибками, они развеселились еще больше.– Нет, не «сетвелг»! – сказала я, прикрывая руками уши. – Это «ч». «Ч» и «р» – «четверг»!Затем я прошлась по комнате и потребовала, чтобы ученики приставили кончик языка к альвеолам и выговорили «ррр».Ну конечно! И как я не подумала об этом раньше! Ведь уже установлено, что пользу я приношу, только развлекая аудиторию, и сейчас это могло сработать мне на руку.Следующие несколько дней мои уроки строились на одних скороговорках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74