Кесси чуть вслух не хохотнула. У нее получился почти реальный портрет любящего Эндрю Макларена.
И еще, по тому, как он общается со своими родными, она сделала вывод, что ему свойственна замкнутость. Сегодня вечером она увидела, что он может и с ними подолгу молчать, как с ней. Это помогло ей чувствовать себя менее обделенной. “Его брат сказал, что иногда незначительные вещи выводят Эндрю из себя”, – вспомнила Кесси.
Открыв глаза и оглядев спальню мужа, она увидела коробки из-под подарков. Сегодня такой “незначительной вещью” оказалась нужда людей, которым он помогает. Голодающие дети – это уже серьезно. Глупо соперничать с идеями, и она мирилась с предназначением Эндрю достаточно легко.
“Может быть, он потерял самообладание из-за ребенка или из-за беременности? ” – продолжала размышлять Кесси. Когда Эндрю пытался объяснить свое состояние, Кесси почему-то чувствовала негодование. Хотя ей становилось тоскливо каждый раз, когда Мерфи уезжал, она уважала его стремление помогать голодающим. С Эндрю все было по-другому. Вероятно, потому, что он был другой. Причину своей обиды она видела в его ответственности, стремлении объяснить ей, что значит в его жизни работа. Она угадывала в нем чувства, страсть, но все это принадлежало не ей, а его работе. Этим незнакомым детям.
“Вот, что отдаляет нас друг от друга”, – подумала Кесси. Теперь ей все стало ясно.
Кесси аккуратно сложила одеяло и положила его в коробку. “Завтра я найду способ выразить свою признательность этой семье за все, что они сделали. И может быть, со временем я примирюсь со своим местом в жизни Эндрю”, – решила она.
Что-то разбудило Эндрю. Он приподнялся, протер глаза, затем опустил ноги на пол. Нащупав ногой вместо голого пола ковер, Эндрю вспомнил, что они с Кесси переехали на новую квартиру. Некоторое время он сидел в темноте, прислушиваясь и соображая, что же прервало его глубокий сон.
Вдруг в ночной тишине послышался тихий плач, исходивший откуда-то сверху.
Эндрю вскочил и, спотыкаясь, поспешил наверх. Поднявшись, он тревожно спросил:
– Кесси, у тебя все в порядке?
– Нет, – простонала она в ответ.
Эндрю щелкнул выключателем. Мягкий свет наполнил комнату. Кесси лежала посреди кровати сжавшись и держалась за живот.
– Что случилось? Ребенок?
Ее глаза были закрыты, лицо искажено болью.
– Так быстро, – слабым голосом сказала она. – Еще три недели.
– “Дети появляются тогда, когда они к этому готовы”, – напомнил он ей ее же слова.
– Я думаю, что ему уже пора, Эндрю.
– Хорошо. Не волнуйся.
– Я спокойна, – произнесла она сквозь зубы.
– Правильно, – поддержал он, наблюдая за ней. – Что я могу сделать?
– Помоги мне одеться, пожалуйста, – попросила она умоляющим тоном.
– Ты можешь сесть?
Кесси попыталась сделать это.
– Нет. Как только шевельнусь хоть чуть-чуть… боль раздирает меня. Как же мне одеться?
– Я помогу.
– Меня пугает эта сильная боль.
Он бросился к кровати и бережно поднял ее на руки. Ей стало немного легче.
– Все сырое, – заметил он, когда раздел ее.
– Наверное, воды отошли, – смущенно пробормотала она.
– Догадываюсь. Черт, Кесси, – прорычал он, стараясь держать в узде свои эмоции. – Как давно это случилось?
– Примерно… Может быть, час назад, я не уверена.
– Какие у тебя боли?
– Спина болит постоянно. Если я шевельнусь, живот просто сжимается от боли. Это повторяется каждые шесть минут. Я только дважды посмотрела на часы.
– Я не врач, но уверен, что у тебя схватки. Кроме того, если у тебя отошли воды, нам нечего сидеть и обсуждать это. Поехали.
В следующие полчаса Эндрю проявил чрезвычайное терпение. До госпиталя они с Кесси добрались без споров, действуя на этот раз слаженно.
Не было сомнений, что у Кесси начались схватки. Испытывая мучительную боль каждые несколько минут, она с силой сжимала руку Эндрю, словно боялась ее отпустить. Он разговаривал с ней, старался подбодрить, следил за ее дыханием. Между схватками, когда она могла немного расслабиться, он наблюдал за ее лицом.
Несколько раз он замечал выступившие на ее глазах слезы. Кесси сдерживала их, хотя много раз издавала мучительные стоны. Эндрю восхищался тем, как стойко она переносит боль.
Днем в пятнадцать семнадцать Кесси наконец родила девочку девяти с половиной фунтов. Дочь Мерфи. Эндрю был в этот момент рядом с женой, в изумлении наблюдая за происходящим. Прежде чем он осознал, что произошло, новорожденную передали ему. Распираемый гордостью и радостью, Эндрю покачивал девочку у своей широкой груди и улыбался.
Он был очарован этим крошечным созданием. Глаза малютки были закрыты, голова покрыта пушком золотистых волос. Когда Эндрю оторвал взгляд от ребенка, он увидел, что слезы ручьем текут по щекам Кесси.
– Это слезы радости или облегчения? – тихо спросил он.
Глядя на сверток, который Эндрю держал у груди, Кесси прошептала:
– Мерфи хотел сына.
– У него прекрасная дочь, – возразил Эндрю голосом, полным нескрываемого благоговения перед таинством жизни. – Она похожа на тебя.
Удивленная комплиментом, Кесси взглянула на него. Пока она вытирала свое мокрое от слез лицо, он улыбался удивительной улыбкой, которую она редко видела на его лице.
Было невозможно не отозваться на доброту.
– Спасибо, что ты был со мной, – прошептала она. – Прости, если что-то было не так.
– Ты держалась молодцом, Кесси. Мерфи гордился бы тобой.
– И был бы разочарован, – вновь повторила она, упав духом.
– Я не согласен, но давай не будем спорить. Как ты думаешь назвать ее?
Мгновение Кесси выглядела растерянной.
– Я не знаю. Я ожидала, что будет сын.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40