– От этого поневоле побледнеешь. Куда мы идем?
– Домой, – ответил Уильям и торопливо перевел ее через улицу, едва загорелся зеленый свет. – Мы выпьем чаю и продолжим разговор.
Кейт не успела сказать, что продолжения разговора не будет. Красавец герцог считал, что стоит только подписать чек, и она без колебаний расстанется со своей единственной фамильной реликвией. Она лишилась жениха и работы, но твердо намеревалась сохранить драгоценный подарок бабушки Лорабелль. И потом, бабушка Белль обещала, что брошь выполнит ее заветное желание. Кейт не собиралась расставаться с брошью – по крайней мере до тех пор, пока ее заветное желание не исполнится.
Через несколько минут они вошли в холл Торн-Хауса, но Кейт не успела полюбоваться им: Уильям быстро провел ее мимо уборщиков к лифту и повез на третий этаж.
– Мэри! – позвал он, вводя Кейт в гостиную. Дождавшись появления горничной, он попросил принести чаю и повернулся к Кейт. – Вам нездоровится?
– Нет, – солгала она. На самом деле от потрясения у нее кружилась голова, но Уильяму об этом лучше не знать. Буквально рухнув в кресло, Кейт прикоснулась к броши, словно проверяя, не исчезла ли она. Кейт настояла на своем желании надеть брошь, несмотря на неодобрительные взгляды ювелира и его молодого помощника. Ей хотелось выйти из роскошного магазина такой, какой она вошла туда – с дешевыми серьгами-побрякушками в ушах и бриллиантовой брошью стоимостью в целое состояние.
Появилась Мэри с тяжелым подносом, уставленным чайной посудой, и поставила его на низкий столик рядом с Кейт. Поблагодарив, Уильям поспешно выслал горничную из комнаты. Кейт сомневалась, что сумеет выговорить хотя бы слово. Откинувшись на спинку кресла, она закрыла глаза, пока Уильям наполнял чашку.
– Выпейте, – предложил он. Кейт открыла глаза и приняла из его рук изящную чашку на блюдце.
– Спасибо. – Она отпила глоток. – Вы были правы: мне как раз не хватало глотка чая.
– Вы становитесь настоящей англичанкой.
– Это из-за черной одежды.
– Что?
– Неважно. – Она взглянула на Уильяма: по-видимому, он забыл наполнить собственную чашку.
Подавшись вперед, он сжал руки.
– Когда вы уезжаете из Лондона?
Меньше всего Кейт хотелось в эту минуту говорить об отъезде.
– Во вторник днем.
– Значит, у меня еще есть время.
– Для чего?
Уильям не ответил. Поднявшись, он прошел к буфету и налил себе виски.
– Мне надо вернуться в Лестершир, но я позабочусь, чтобы банк выплатил вам сумму, причитающуюся за брошь. К понедельнику сделка будет завершена.
– Но я не собираюсь продавать ее.
Он удивленно поднял брови.
– Вы считаете это решение разумным?
– Разумные решения – не мой конек, – ответила Кейт, – но, по-моему, в эту историю никто бы не поверил.
Не стоит рассказывать о ней сестрам, решила Кейт. Они поднимут ее на смех.
– Вы по-прежнему не верите, что камень подлинный?
– На своем веку я посмотрела достаточно приключенческих фильмов и потому не допущу, чтобы меня надули.
Уильям усмехнулся.
– Надули… – повторил он. – Вы думаете, я пытаюсь одурачить вас? – Она кивнула, и Уильям снова усмехнулся. – Насколько я понимаю, вы не верите и в то, что я – герцог.
Кейт внимательно следила, как он пересек комнату и сел в кресло рядом с ней. Дорогая стрижка и одежда, доступ в Торн-Хаус. Уильям Ландри обладал утонченностью, которая уже сама по себе свидетельствовала об аристократическом воспитании. По всем признакам он был именно тем, за кого себя выдавал.
– Нет, – покачала головой Кейт. – Пожалуй, я верю, что вы герцог.
– Кто же еще, дорогая? – Питти, элегантная и оживленная в своем ярко-синем костюме, вошла в комнату и потрепала Уильяма по щеке, прежде чем присесть на диван. – Чай! Замечательно.
Мэри принесла еще одну чашку с блюдечком и поставила их перед герцогиней.
– Благодарю, – произнесла вдова, очевидно чем-то довольная. Она улыбнулась Кейт и Уильяму. – Ну, где вы были сегодня?
Ей ответил Уильям:
– У Лонгмайра, Питти. Шелдон пожалел, что не успел как следует осмотреть все камни, но оценил брошь целиком в четверть миллиона фунтов.
– О Господи! – ахнула Питти, позабыв налить себе чаю. – Значит, он утверждает, что это алмаз Торн?
– Да.
Она повернулась к Кейт.
– Какой приятный сюрприз для вас!
Кейт не знала, следует ли отвечать на это замечание. Услышать, что брошь поистине бесценна, – одно дело, но поверить в это – совсем иное.
– Пожалуй, можно сказать и так.
Питти перевела взгляд на брошь.
– Великолепно! – Она улыбнулась Кейт. – На протяжении жизни пяти поколений ее считали бесследно пропавшей. Полагаю, Уильям уже сообщил вам, что она исчезла в начале XIX века.
Кейт отставила пустую чашку на стол.
– Он сказал мне также, что один из моих предков украл ее.
Питти кивнула.
– Да, это вполне вероятно. Еще чаю?
– Нет, спасибо. – Кейт хотелось поскорее покинуть этот особняк с его сумасшедшими богатыми обитателями, вернуться к себе в крошечный номер и расслабиться, а потом положить брошь в запирающийся ящик шкафа и немного вздремнуть. – Моя прапрапрабабушка ничего не крала.
– Как же тогда эта брошь попала к вам? – спросила Питти, наполняя чашку. – Я прочла фамильные дневники того времени, но не нашла там ни единого упоминания о родственнице, эмигрировавшей в Америку в том столетии. С 1653 года мне не встретилось ни слова о том, что в семье Ландри была дочь. Уильям, просмотри книги в библиотеке поместья – может, среди них остались какие-нибудь дневники. Мы просто обязаны раскрыть эту тайну.
Кейт снова коснулась броши, напоминая себе, что она по-прежнему на месте. У нее возникло чувство, что теперь проверять местонахождение броши ей придется постоянно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57