– Я уверена, Эмили не рассказала ей… о том, что происходит между ней и Харрисом.– Я тоже уверена, но я говорю, что дети догадливее, а Энни именно такая. Догадливая и скрытная, – добавила Джози. – Энни может сказать много вещей, если хочет сказать или если отважится сказать.Роберт, молчавший до сих пор, пока они не вернулись в больницу, взорвался:– Неважно, знает Энни или не знает! Это Эмили разорвала меня в клочки. Мысль о ней… – Он повернулся к Линн: – Я хочу, чтобы ты знала: я упрекаю тебя, а также Эмили. Я говорил тебе, когда ей было только пятнадцать лет, что ты слишком с ней мягка. У тебя нет твердости в характере. Ты позволяешь людям плохо обращаться с тобой. И ты не бываешь настороже. Ты не оглядываешься вокруг и не видишь, что происходит. Ты никогда не видишь этого.Кэролайн, подумала Линн, и ее воля безнадежно угасла.– Вот мы и дошли до этого, – сказал Роберт. – Да, дошли.– Вряд ли это честно, Роберт, – запротестовала Джози гневно, – и неправда. Я не знаю более мудрой, более заботливой матери, чем Линн. Ты не должен так говорить о ней.– Мне все равно. Этого всего можно было избежать. Разве для этого я работаю, чтобы видеть мою дочь обесчещенной, брошенной в объятия нищего ублюдка!Обесчещенная… обесчещенная. Флюоресцентные лампы над ними освещали Роберта, делая его изнуренное лицо темно-зеленым. Брюс сказал спокойно:– Ты не должен думать об Эмили, что она обесчещена, Роберт. Все, что случилось – ужасно, я знаю, но все же ей сейчас семнадцать лет и у нее впереди прекрасная долгая жизнь. Ты не должен так говорить, – сказал он более строго, – не надо внушать ей эту мысль.Роберт сжал кулаки:– Я хочу, чтобы этот ублюдок попал ко мне в руки. Я просто хочу, чтобы он попал ко мне в руки.Отчаяние охватило Линн. Несколькими часами раньше они чувствовали – или она чувствовала за Роберта – начало их успеха. Они, счастливые, ехали домой с радостными мыслями об их новом ребенке.– Я мог бы убить его, – снова сказал Роберт, думая о Харрисе. – Теперь он дома, спит, подобно бревну, ему нет никакого дела, в то время как Эмили… – Он замолчал. – Знает ли этот ублюдок, что произошло?– Разумеется, знает, – сказал Брюс. – Он совершенно обезумел. Он хотел пойти в больницу, но я остановил его. Он просил меня позвонить. И, конечно, я позвоню ему, когда мы приедем домой. Он ждет.– Третий месяц… что они были намерены делать? Я не понимаю, – шептала Линн.Брюс ответил ей:– Эмили сказала мне, что она совсем не знала, что ей делать. Она хотела набраться храбрости и поговорить с вами обоими на этой неделе, но ей не хотелось портить поездку отца в Мэн, а также расстроить его перед важным собранием.Роберт поправил его:– Это не было важное собрание. Я не знаю, с чего она это взяла. Оно не было таким важным.– Ладно, во всяком случае, так мне было сказано. Они были, я думаю, совершенно одни последний месяц. Они не знали, куда обратиться.Линн разразилась слезами:– Бедная девочка, бедная девочка!Брюс с Джози встали.– Пойдемте. Постарайтесь хоть сколько-нибудь отдохнуть, если сможете, – сказала Джози. – Я должна завтра утром идти на работу.Линн пришла в себя:– Езжайте домой. С вас и так достаточно. Что бы мы без вас делали!– Ерунда, – ответил Брюс. – Если понадобится наша помощь, вы знаете, где нас найти. Все будет в порядке. Только об одном прошу: будьте добры друг к другу сегодня вечером. Не обвиняйте друг друга. Это не ваша вина. Не твоя, Роберт, и не твоя, Линн. Вы даете мне слово? – спросил он, наклоняясь к машине, где Роберт уже заводил мотор. – Роберт? Ты даешь мне слово? – повторил он строго.– Да-да, – пробормотал Роберт и проворчал, когда они уехали: – Я не знаю, что он думает, я собираюсь с тобой сделать.«Что ты собираешься упрекать меня, – сказала она про себя. – Вот что он думает. Но теперь ты этого не сделаешь, слава Богу. Я не думаю, что смогу перенести сегодня ночью грубое слово. И все-таки, была ли в этом моя вина? Возможно».Очутившись дома, она беспокойно ходила по комнатам. Накрывая на стол, Линн подумала: происходит несчастье, и все-таки люди едят или пытаются есть. Она выпустила собаку в сад. Небо было усыпано звездами. На огромном расстоянии, за пределами всех известных галактик, может быть, были живые существа, подобные ей и не меньше ее страдающие.Она поднялась наверх в комнату Эмили, желая ощутить ее присутствие, желая найти ключ к жизни дочери. Эмили была такая же аккуратная, как и Роберт. В шкафу аккуратно висели майки, стояли туфли, кроссовки и пара выходных туфель на трехдюймовых каблуках. На тумбочке у кровати лежал журнал «Эль» и книга «Исследование злоупотреблений в семейной жизни».Линн открыла книгу на первой главе: «Избитая женщина в среднезажиточных классах». Она закрыла книгу.Неужели мы запятнаны этим навсегда? Неужели это навсегда оставило печать в мозгу Эмили?Ладно, – сказал Роберт, стоя в дверях. – Это не принесет тебе ничего хорошего. – Он говорил участливо. – Что ты читаешь? И он схватил книгу до того, как Линн успела ее спрятать. Что за ерунда, черт возьми? Избитая женщина! Ей лучше было бы почитать книгу о беременных ученицах средних школ.– Одно с другим не связано.Но все же, возможно, связь есть. Все между собой взаимосвязано…Кто-то занимается подобными «исследованиями», – сказал Роберт с насмешкой. – Кто-то другой изучает и описывает другую чепуху. Это все способ выкачать деньги, сделать себе рекламу на всякой ерунде. Все раздуто до большого события. Ложь, все это наполовину ложь.– Нет. Она принадлежит Эмили. Не трогай ее, Роберт.– Хорошо, проворчал он. Хорошо. Мы достаточно поволновались сегодня вечером. Пойдем спать.Они оба не могли заснуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121