Марджори, немножко всплакнув от счастья, крепко спала. Ее классически правильное, античное лицо было спокойно во сне. Как же он любил ее или думал, что любит! Вернуться бы назад, в прошлое, и все изменить, переиначить! Или уйти вперед! Но нет, теперь уже нельзя, он связан по рукам и ногам. Слишком поздно. Поздно.Всю ночь ему снились маленькие существа, стучащие, трепещущие, пробивающие себе дорогу в жизнь! И так всегда, вечно, пока земля стоит под небесами!Маленькие счастливые несмышленыши! Их единственная забота – расти, цвести, любить. И да не коснутся их жизней страдания и печали, муки и горечь потерь, угрызения совести! Всю ночь они стучали, трепетали, прыгали.– Любимый мой, – сказала Кэт, – ты же хотел ребенка.– Да, хотел.– Ты думаешь о том, что это мог бы быть наш ребенок…– Да, да.– Но у меня не будет детей, Фрэнсис. Никогда.– Мне так жаль. Нас. Всех.– И нет ни чуточки благодарности.Он лежал на диване в ее спальне. Голову он положил на колени Кэт.– Я не знаю. У меня такое чувство, будто мне что-то одной рукой дают, а другой – отбирают.– Мы не позволим ничего у нас отнять! Мы попробуем сохранить все.– Но как?– Я всегда буду здесь. Мы можем встречаться.– Что, потихоньку, украдкой, днем? Это не то, что я хочу для тебя и чего ты заслуживаешь.– Но лучше, чем ничего, дорогой!В комнатке между увлажнителем и моделью корабля, сидел его отец и умолял его: «Не говори матери, сынок. Ты же знаешь, ни за что на свете я не причиню ей боль».Но у него-то все было по-другому. Не надо было стыдиться связи с грязной, неряшливой шлюшкой, не надо было прятаться и скрывать все это. У него есть любимая! И пусть об этом знает весь мир!– Да, теперь я понял.– Понял? Что?– Нет пути назад, если уж я сделал свой выбор. Я понял это еще тогда, когда мы завтракали в отеле Кейда. Но я хотел уберечь, пощадить тебя.– И уберечь Марджори?– Да, и Марджори тоже. Бог свидетель, я не настолько великодушен. Но я всегда стараюсь быть искренним, порядочным. Ненавижу лгать, изворачиваться.– И я тоже. Хотя иногда приходится.– Патрик сказал мне, что не надо пытаться предугадать будущее, решить все наскоком. Не торопись, сказал он, и все само собой утрясется. Но он не знал ничего о ребенке.– И все равно он прав. Тебе и не надо все за всех решать. Мы никого не обидим. Нельзя никого обидеть, если ты любишь и любим.Она опустилась на колени и поцеловала его в лоб. Он обнял ее. Вот оно, его спасение, его отрада. Здесь в этом доме его любовь! Он отошел, отогрелся душой, и его охватили мир и спокойствие. Глава 13 За час до рассвета море фосфоресцировало. Пирога накренилась, фонарь в руке Билла задрожал, Клэренс вытянул невод и положил его на дно лодки.– Неплохо для любителя. Богатый улов мальков! Кое-что мы продадим, что-то подарим твоим друзьям, а остальное – нам на ужин, – он взялся за весла. – Тяжелая работенка, если этим зарабатывать себе на жизнь, но совсем неплохое времяпрепровождение развлечения ради. А ты как думаешь, сынок?Клэренс и не ждал ответа от собеседника. Билла это устраивало, так как сам он был молчун. Он очень привязался к старику, больше чем к кому бы то ни было. Он устроился на корме и смотрел, как занимается заря за горизонтом и парят над морем птицы.– Эта лодка похожа на пироги, которые делали карибы острием лука. Сделана из ствола камедного дерева. Они валили дерево во время новолуния, думали это спасает от гниения. Волшебство, магия древних. Э… думаю, все мы верим в какие-то чудеса, в волшебство. Правда?Стало светло, выключили фонари. Цепочка маленьких лодок потянулась к берегу, к Коувтауну. Ночные рыбаки возвращались домой. Все они проделали длинный путь, огибая остров. Зубчатая линия верхушек деревьев становилась видимой, по мере того как прояснялось небо. Светлело. Далеко на высокогорных пастбищах пасся домашний скот. Крыши деревенских домов сверкали в лучах солнца. Красивый дом с огромными воздушными клумбами и газонами возник будто из небытия.– «Крис-Крафт», – сказал Клэренс, указывая на частное владение. – Посмотри, как он красив. Потянет аж на пятьдесят тысяч долларов!Внизу на обрыве стоял дом с портиками и колоннами. Типичный дом землевладельца Вест-Индии. Ставни были закрыты. Должно быть, его обитатели спали.– «Флориссант», – сказал Клэренс. – Владение семьи Фрэнсисов. Сзади него имение «Маргарита». Раньше принадлежало Драйденсам. Один из них женился на девушке из семьи Фрэнсисов. Я тогда был мальчишкой. Женился по расчету, из-за богатства, состояния и прочего. Полковник Драйден был моим командиром во время Первой мировой войны.Билл встрепенулся. Такое интересное сообщение он услышал в первый раз.– Вы были на войне! Вы никогда не рассказываете о войне.– Не люблю вспоминать. Плохое время!– Вы убили кого-нибудь?– Никогда не задавай подобных вопросов! – серьезно ответил Клэренс. – Если человек убил другого, то не по своей вине. И не надо лишний раз ему напоминать об этом! Хотя я и не знаю, что значит убить человека. Самому не довелось. Я служил в столовой.– Ну а что плохого-то в этом? Клэренс вспоминал:– Это было… вся война – это то, чем мы жили. Например, черный в британской армии и мечтать не смел, что когда-нибудь станет офицером; выше сержанта он подняться не мог. В Таранто – это в Италии, я служил там, – нам не разрешали ходить в кинотеатры или офицерские столовые. Эти запреты – вообще-то, это, конечно, все мелочи – сводят с ума. Некоторые не выдерживали. В Таранто был бунт. Ужасно, когда люди теряют разум, так ведут себя! – он перешел на шепот.– Я не слышу вас, – с нетерпением сказал Билл.– Я говорю, ужасно, когда люди поступают так безрассудно. Они совершают жуткие поступки, и также поступают с ними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138