и капризы, и дурное настроение.Но, по всей видимости, этого не произошло. Фрэнсис вздохнул и продолжал нормальным тоном:– У меня есть номер «Рупора». Не хочешь почитать его за завтраком? Тебе подадут его в постель.– «Рупор» – дрянная газетенка.– Да нет. Есть потрясающие редакционные статьи! Ну, например, здесь похоже на стиль Кэт, хотя, может быть, и Патрика, не знаю. Статья о налогообложении пустующих земель. Да, я совершенно согласен с точкой зрения автора. О каких привилегиях на владение необрабатываемой землей может идти речь, если в стране нехватка продовольствия?! Это неразумно, бессмысленно! И я не раз говорил об этом.Неожиданно Марджори выпрямилась:– Да, да, говорил. А как же иначе?– Что ты хочешь этим сказать?– Да нет, нет, ничего особенного. Только то, что тебя считают большим смутьяном, нарушителем всеобщего спокойствия. Женщины в клубе после игры в теннис даже обсуждали тебя. Заметив меня, они замолчали.– Меня совершенно не трогает, что какие-то глупые женщины, у которых и дел-то других нет, не находят ничего лучшего, как обсуждать меня.– Дело вовсе не в каких-то «глупых женщинах», как ты изволил выразиться. Ты прекрасно знаешь, что они повторяют слова своих мужей.– Можно подумать, что я – дуэлянт, агрессивный гранатометчик. Я добиваюсь лишь элементарной порядочности, такой налоговой системы, которая бы позволила навести порядок в этом бардаке! – он потряс газетой. – Эти люди правы на все сто процентов!– Эти люди! – усмехнулась Марджори. – Кэт Тэрбокс и твой друг Курсон! Великолепная парочка! И не удивлюсь, если узнаю что они…– Они что? – холодно заметил Фрэнсис.– Что они спят вместе.– Это отвратительно!– Это почему же? Из-за межрасовых отношений? Да ты-то не будешь против! Ведь ты – такой прогрессивный! Терпимый!– Можно быть прогрессивным и при этом не впутываться во все сексуальные отношения! То есть я хочу сказать, что у Патрика – красивая жена, он порядочный, достойный муж, и ты не имеешь права…– Да, да, а Кэт Тэрбокс живет одна, в городе, в каком-то жалком домишке. Она ушла от мужа, который хорошо относился к ней и готов принять ее назад в любую минуту. А ты говоришь мне, что здесь нет никакого подвоха.– Ты переворачиваешь все с ног на голову, и я не могу понять, где правда, а где вымысел! Ты начинаешь с редакционной статьи и неожиданно переходишь к обсуждению Кэт! Если уж тебя так интересует ее личная жизнь, почему бы тебе не спросить у нее самой?– А почему бы это не сделать тебе?– Я не видел ее с тех пор, как она и Патрик с семьей приезжали к нам в прошлом году. Да меня все это и не интересует.Марджори снова легла.– Нас – двое. Почему, за что я проклята? – она прикрыла глаза рукою, словно заслоняясь от света. Она тихо пробормотала, он не расслышал, но что-то вроде – в конце концов один из двоих всегда обречен на одиночество.Но он был не уверен.– Что ты сказала?– Тебе-то какая разница?– Да что с тобой, черт побери, Марджори? Будь любезна, скажи мне, отчего ты злишься на меня?– Ну что ты? Ни капельки! А разве я должна быть чем-то недовольна?– Мне не нравится, как ты разговариваешь со мной. Какие-то полунамеки на мою вину. Так, в чем я виноват перед тобой?! Думаю, ты не права. Так, в чем же дело?Она медлила с ответом. Они напряженно смотрели в глаза друг другу.– Ну допустим, я устала, – наконец-то сказала она.– Устала? От чего? Это при таком-то количестве слуг! – Если бы он не был таким трусом, он мог бы тоже вспылить и дать волю своим чувствам. – Я устал от словесного препирательства. Если у тебя ко мне какие-то претензии, то выскажись, если нет, то замолчи! Я не собираюсь терять целый день только ради того, чтобы прочитать твои мысли, Марджори, – он посмотрел на часы. – Давай, собирайся. Нам надо быстрее добраться до города, пока толпы народа не заполнили улицы. Ты хочешь посмотреть парад?– Нет, не хочу.– Ты ведь прекрасно провела время на карнавале в прошлом году!– То было в прошлом году. Да тебя не очень-то волнует, поеду я с тобой или нет. Ну так и не притворяйся!Он мог бы ударить, избить ее – безумная мысль! Раздражение, гнев, казалось, сконцентрировались в солнечном сплетении. Это сводило его с ума! Слишком много подобных сцен за последнее время!– Тогда я поеду один. Я хочу посмотреть парад!– Поезжай! Счастливо!Он спустился вниз, к машине. Взвизгнули тормоза, «прошипели» шины, когда он, не сбавляя скорость, резко вывернул руль, дал волю чувствам, снимая напряжение. Словно тем самым пытался отомстить за несправедливость. Успокойся, убеждал он себя. Не теряй разум! Не все так плохо. Ну подумаешь, раз в месяц скандал, подобный этому! Может быть, всему виной ее месячные. Может быть, я хочу невозможного, какого-то совершенства? Да откуда мне знать, что творится в других домах, как живут остальные семьи? Но в этих семьях – дети…Он вспомнил дом, в котором вырос, их большую семью, много детей. Были и в их семье такие же напряженные моменты давящей гнетущей тишины. Но бывали и другие – полные душевной теплоты и жизнерадостного общения. Так, наверное, оно и бывает между двумя супругами, «обреченными» на совместное проживание, независимо от того, есть ли у них дети или нет…Езда успокоила его. Ветер проносился над ним. Он доехал до выступа Морн Блю, откуда начинался спуск на Коувтаун. Его гнев прошел. Зрелость, сказал он себе, это восприятие мира таким, какой он есть. К вечеру все встанет на свои места, успокаивал он себя. Его охватило чувство легкой грусти.Интересно, думал он о Лионеле и Кэт. Странная, эксцентричная пара. С самого начала было ясно, какие они разные, насколько не подходят друг другу. Неужели и они с Марджори так же странно выглядят со стороны?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138