Я как-то даже подумал, что, не будь у меня моей работы, я, скорее всего, занялся бы именно этим.
– Вам бы хотелось стать онкологом?
Штерн пожал плечами. Пол уже привык к этому жесту и теперь лишь молча смотрел на Тео, ожидая, что за этим последует.
– Для этого потребуется провести по крайней мере два года в ординатуре, чего я сейчас не могу себе позволить.
– Но ведь ординаторам теперь, кажется, платят?
– Для моих потребностей этого недостаточно. Жена, какими бы ни были наши с ней отношения, и четверо детей, причем уже трое из них в колледже на следующий год… Нет, все это, как я вам и говорил, совершенно бессмысленно.
Какое-то трудно объяснимое чувство, вероятно, гнев на судьбу, гнев, уходящий корнями в его собственное прошлое, заставил Пола довольно резко заметить:
– Испытания обычно сплачивают семьи. Жены, например, идут работать.
– О, – протянул с горечью Штерн, – эта будет наименьшей из моих забот. Уже многие годы Айрис беспрестанно пилит меня, желая вернуться к своему преподаванию. Но то, что она сможет заработать, будет каплей в семейном бюджете.
Пропустив мимо ушей последние слова Штерна, Пол воскликнул:
– Пилит? Почему пилит?
– Я не хотел, чтобы она работала, резонно полагая, что ей лучше оставаться дома и вести как следует домашнее хозяйство. Нельзя быть в двух местах одновременно.
– Вы живете в прошлом времени или, по крайней мере, в том, которое уже уходит, – мягко заметил Пол, и когда Штерн, подняв брови, ничего не ответил, добавил: – Простите, я, конечно, не имею никакого права упрекать вас в чем бы то ни было…
– Я сам на это напросился своими излияниями. Господи, прямо фарс какой-то, подумал Пол. Сижу здесь, преисполненный жалости к ним и к самому себе, изображая из себя этакого добренького, бескорыстного дядюшку. Какой стыд!
Какое-то время оба молчали. Очевидно, Штерн ждал, что Пол сейчас встанет и уйдет. Однако тот был пока еще к этому не готов.
– Итак, – заметил он, – в конечном счете все упирается в деньги.
– Почти все в конце концов в это упирается.
– Я дам вам достаточную сумму, чтобы вы могли стать онкологом.
Слова словно упали в пустоту и повисли там.
– Простите? – произнес, наконец, с запинкой Штерн.
– Я сказал, что дам вам необходимую сумму денег.
– Не понимаю.
– Вы смотрите на меня так, будто я сошел с ума. Но, уверяю вас, я вполне в здравом уме.
– Но это какая-то бессмыслица. Зачем совершенно незнакомому человеку делать мне подобное предложение?
– Я не совершенно незнакомый вам человек. Вы забываете, что я знал семью вашей жены…
– Не совсем так, мистер Вернер. Вы были знакомы, насколько мне известно, лишь с матерью моей жены, причем когда-то в прошлом. Поэтому-то я и не…
– Вам разве никогда не доводилось слышать о людях, помогающих ближнему? К тому же вы мне нравитесь. Вы прекрасный врач, и так уж получилось, что я могу позволить себе оказать вам помощь. Вот и все.
Взгляд Штерна, пристальный и острый взгляд врача, казалось, пронизывал насквозь.
– Меня, однако, не покидает чувство, что вы сказали мне не все, мистер Вернер. Да и ваше плечо тоже… Говоря по правде, я почти уверен, что оно у вас совсем не болит. Может, вы мне все же скажете, что вас в действительности привело сегодня сюда?
Под этим пристальным взглядом Пол невольно смутился. Ему было ясно, что любой ответ, который он мог бы дать Штерну, совершенно никуда не годился. Все же он попытался найти выход из трудного положения:
– Это был порыв, хотя и весьма эксцентричный, должен признаться.
Ответ, похоже, не удовлетворил Штерна.
– Странно… прямо загадка какая-то. Как и ваше щедрое предложение, которое я, разумеется, не могу принять.
А, этот человек решил проявить упрямство!
– Почему?
– Такая огромная ссуда? Я, конечно, ценю ваше предложение, я весьма вам за него благодарен. Но существует еще такая вещь, как самоуважение. Гордость, если хотите…
– Которой у вас, позволю себе заметить, даже в избытке.
– Возможно. Но я знаю, что я могу, а чего не могу.
– Очевидно, вы можете спокойно смотреть на страдания вашей семьи. Ваша жена, которая едва не покончила с собой… Неужели для вас более важна ваша гордость?
– С вашей стороны довольно несправедливо ставить вопрос таким образом, мистер Вернер. Вы делите все на белое и черное, а это слишком просто.
– Если вы не хотите брать деньги у меня, почему бы вам тогда не обратиться к матери вашей жены?
– Она живет отдельно от нас. И, потом, я просто не могу просить у нее денег! Хотя мой тесть и обеспечил ее довольно прилично, она не богачка. Я не могу лишить Анну тех маленьких радостей, которые она, благодаря деньгам, может себе позволить. Она сейчас в Беркшире, посещает концерты в Танглвуде. Нет, об этом не может быть и речи.
– Итак, все это вновь возвращает нас к началу, то есть, ко мне.
С этими словами Пол вдруг резко поднялся и, сунув руки, которые мгновенно сжались в кулаки, в карманы пиджака, подошел к окну. Ситуация была просто идиотской! К своему ужасу он почувствовал, что глаза его наполняются слезами; такого не случалось с ним ни разу с того дня, как он улетел из Израиля, оставив там Ильзу.
– Я начинаю припоминать, – послышался сзади него голос Штерна. – Отдельные, не связанные друг с другом эпизоды. Я знаю, что вы от меня что-то скрываете.
– Вы ошибаетесь.
– Айрис смутно помнит, что встречала вас два или три раза, когда была еще ребенком.
– Это ничего не значит.
– Кроме, пожалуй… Ладно, выложу вам все начистоту. После того, как вы оказались тогда на том обеде, а затем обратились ко мне в качестве пациента, она сказала, что вы всегда появляетесь. Она также сказала, что в тот вечер вы просто не спускали с нее глаз, и это ей ужасно не понравилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135