Не будет никаких слез, никаких признаков слабости… на сей раз – только решимость и холодная месть.
Вернувшись домой, она прошла в ванную и закрыла дверь. Наполнив ванну водой, легла в нее, но не для того, чтобы вымыться. Лежала абсолютно неподвижно, а в голове бешеным вихрем кружились мысли. Она была в такой ярости, что даже не испытывала боли. Позже, она знала, боль придет и будет рвать ее на части, но сейчас она думала лишь о том, как отомстить, как причинить боль ему, не показывая собственного страдания. Для этого еще будет время… более подходящее время…
Он стучал в дверь, дергал ручку.
– Айрис! С тобой все в порядке? Почему дверь заперта?
– Потому что мне так захотелось, – процедила она.
– Айрис, я знаю, ты все еще сердишься, но разве ты не слышала телефонный звонок? Есть новости.
– Да?
– О Стиве. За него внесли залог. Я как раз шел из гаража, когда зазвонил телефон. Это был Джимми.
Айрис вылезла из ванной и завернулась в полотенце. Она не собиралась появляться перед мужем голой сейчас, когда он только что вернулся от другой голой женщины. Затем открыла дверь.
– Ну?
– Джимми говорит, это один из профессоров, тот самый Пауэрс, будь он проклят, хотя на сей раз нам надо его благодарить. Не знаю, у меня в голове полная неразбериха. Он, вроде бы, внес залог за целую группу ребят. Как бы там ни было, Стива отпустили, и он возвращается в университет.
– Слава Богу! Ну а дальше что? Ты знаешь? – Она говорила ровным, без эмоции голосом.
– Джимми, ну и голова у этого парня, все разузнал. Он говорит, Стиву надо вернуться в Чикаго. Ему придется заплатить штраф, он получит строгое предупреждение и…
Все это Айрис пропустила мимо ушей. Детали не имели значения. Главное – Стив на свободе. Тео сел и снял ботинки.
– Боже, что за день! Что за вечер! Наш Джимми такой молодец. Мне мучительна мысль о том, что на него столько свалилось из-за Стива. Рано ему брать на себя такую ответственность. – Тео чуть не плакал. – Ну, Стив более или менее выпутался из неприятностей, во всяком случае, до поры до времени. – Он посмотрел на Айрис, все еще завернутую в полотенце. – Теперь-то ты должна воспрять духом.
– Я бы чувствовала себя значительно лучше, если бы залог внес отец мальчика, а не чужой человек.
Он вздохнул.
– Мне жаль. Жаль, что все так получилось.
– Правда? Что «все»?
– А ты как думаешь? Жаль, что это вообще случилось, что мы весь вечер наскакивали друг на друга. Но мы со всем справимся, все будет хорошо.
Он улыбнулся ей знакомой улыбкой. Легкая мечтательная улыбка, которая нравится всем женщинам. Она попала под обаяние этой улыбки в первую же их встречу в доме ее родителей.
– Что ты стоишь там? Пойдем спать, Айрис. Нам необходим отдых.
Но сейчас, защищенная броней своей ярости, она про себя издевалась над ним. Устал? Еще бы, ты, должно быть, израсходовал массу энергии за сегодняшний Вечер. Лжец. Лжец! Я заставлю тебя страдать, и ты никогда не узнаешь почему, не узнаешь до тех пор, пока я сама не пожелаю сказать тебе.
И она не прольет при нем ни одной слезинки, что бы ни творилось у нее на душе. А какие только страхи ее не терзали: что у него давно роман на стороне, что он все время притворялся, занимаясь с ней любовью, что в один прекрасный день он с виноватым видом с жалостью в голосе попросит у нее развода. Да, вполне возможно, он бросит ее. Такое происходит постоянно.
– Когда ты намерена начать разговор со мной? – спросил Тео после четырех дней молчания.
– Я дам тебе знать, когда буду к этому готова.
– По моей просьбе одна адвокатская контора связалась с Чикаго. Все оказалось не так уж страшно. Стив находился с теми, кто просто маршировал по улице, мешая движению транспорта, ничего больше! Ему вынесут порицание и оштрафуют. Штраф я заплачу.
– Поздравляю! – ответила она.
– Айрис, это на тебя не похоже. Почему ты так ко мне относишься?
Она холодно взглянула на его губы, губы, которые целовали другую женщину, потом посмотрела на руки, ласкавшие эту женщину, ее груди, ее… Это было начало спуска по скользкому склону горы, у подножия которой притаилась ненависть. Тео и Айрис возненавидят друг друга. Такое тоже вполне возможно.
Все утро она бесцельно бродила по дому. Лицо Пирл ничего не выражало, и это-то и выдавало се любопытство. Может, Айрис испытала бы облегчение, рассказав обо всем Пирл, но та – неподходящий человек для исповеди. Подходящего вообще не было. Друзья отпадали, потому что ни в коем случае нельзя было подрывать репутацию Тео, хотя бы ради детей. Маму не следует обременять подобным признанием, да и потом в качестве совета она предложит кучу банальностей. Только папа мог бы помочь, но его больше нет с ней.
Не в силах ничем заняться, Айрис вышла во двор. Стояло чудесное утро, одно из тех, которые навевают на вас легкую грусть уже потому, что природа дарит их так редко: голубое небо, чистое и прозрачное как дорогой фарфор, влажный блеск густой листвы, прохладный воздух, легкие дуновения ветерка. Пирл позвала ее к телефону: – Доктор на проводе, миссис Штерн.
– Я звоню, – с формальной вежливостью проговорил Тео, – чтобы сообщить тебе, что меня назначили главным хирургом.
Это было признанием его заслуг и завидным достижением для человека в середине четвертого десятка. Такое событие необходимо отпраздновать, но она не сможет отдаться этому празднованию всей душой.
– Это замечательно, – ответила она так же вежливо.
– И это все, что ты можешь сказать? И таким равнодушным тоном?
– Жаль, что тебе не нравится мой тон. Я сказала, что замечательно, что же еще?
– Ну, если тебе ничего больше не приходит в голову, тогда не важно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135