Но вообще-то я современная девушка.
– Это я заметил, – ответил Тео.
Они изучающе смотрели друг на друга, он – откинувшись в кресле, она – облокотившись о книжную полку.
Современная девушка. Это уж точно. Он ждал, что она скажет дальше.
– Вы много работаете, да? – спросила она. – У вас усталый вид.
И ты бы выглядела усталой, подумал он, если бы у тебя дома происходили такие сцены, как у меня сегодня вечером. На секунду он представил себе залитое слезами лицо Айрис, и на душе у него стало муторно. Одному Богу известно, что еще случится в ближайшие дни. Возможно, несмотря на все свои возражения, ему все-таки придется полететь в Чикаго и провести там несколько часов, занимаясь изматывающим, унизительным делом.
– Я слышала, вас собираются назначить главным хирургом.
– Это только слухи. – Тео постарался произнести это равнодушным тоном.
– Вы слишком скромны.
– Я бы этого о себе не сказал.
– Ну, зато другие так говорят.
Мяч летал над сеткой от одного игрока к другому. Он продолжил игру.
– Кто говорит? Кто «все»?
– Мое начальство. Люди. Все.
– А вы со всеми обо мне разговариваете?
– А что, вы против?
– Нет, не против.
– Я обратила на вас внимание в первый же день моей работы здесь.
– Я заметил, что вы обратили внимание. Когда же, где и как кончится эта игра?
– Правда? Тогда почему вы никак этого не показали?
Этот мяч он пропустил. В самом деле, почему? Не говорить же ей, что он принял решение хранить верность жене? Нет, конечно.
– Возможности не представилось, – ответил он.
– Возможности? Ну, возможности нужно создавать самому, разве не так?
– Так, пожалуй.
Скорее всего, она живет в одном из этих новых домов с садиками за рекой, подумал он. Квартирка небольшая, ест на кухне, и у нее всегда приготовлено что-нибудь вкусное. В гостиной удобные кресла, хороший проигрыватель и покой – никаких детей, никаких волнений. Жизнь человека одинокого, не имеющего ни перед кем никаких обязательств. А у него – рыдающая жена, сын-бунтарь и бесконечные счета. И при этом утром нужно быть хорошо отдохнувшим, спокойным и собранным, иначе как он сможет войти в операционную и взять в руки скальпель. Покой. Как же это здорово – покой!
У Штерна вдруг свело шею от боли. Он потянулся рукой к больному месту, намереваясь помассировать его, прогнать боль. Девушка наблюдала за ним.
– Вы выглядите» вконец измотанным. Нервы, да? Смущенный тем, что обнаружил перед ней слабость, он опустил руку.
– Ничего страшного. Так, мышечный спазм. В нашей профессии такое случается время от времени.
– Хотите, я помогу вам? Я хорошая массажистка. Правда. Я все-таки медсестра. Только пиджак снимите, не могу же я вас массировать через пиджак. Теперь расстегните воротник и откиньтесь в кресле.
Пальцы у нее были умелыми и сильными. Он сразу же испытал огромное облегчение, словно она развязывала нервные узлы, посылавшие болевые сигналы в плечевые мышцы и вниз вдоль позвоночника. Он слегка застонал от удовольствия.
– О, спасибо. Это здорово. В самом деле здорово.
– Если вы ляжете лицом вниз, будет еще лучше.
Он перехватил ее взгляд: она смотрела через приоткрытую дверь на большой кожаный диван в задней комнате, служившей ему библиотекой; там же он хранил все свои записи. Несколько коротких мгновений с Тео происходило нечто странное. Ему казалось, что он со стороны наблюдает за всем этим. Его мозг словно разделился на две части, функционирующие независимо одна от другой: одна часть, зная, что сейчас произойдет, воспринимала это как должное, в другой билась мысль, что этого ни в коем случае нельзя допустить. Затем все пошло по извечному сценарию. Тео встал, подошел к дивану и лег лицом вниз.
Девушка стала нарочито медленно раздеваться, доведя его почти до исступления. Сначала он увидел прямую гладкую спину, покрытую золотистым загаром, с тоненькой белой полоской от бикини, потом округлые бедра, безупречной формы груди и плоский упругий живот.
Он повернулся на бок, освобождая для нее место, и она, теперь уже торопливо, легла рядом и прижалась к нему всем телом. Они с какой-то лихорадочной жадностью и поспешностью набросились друг на друга. Не было ни ласк, ни нежных слов, лишь грубая откровенная похоть, и все кончилось слишком быстро.
– Ты был великолепен, – улыбнувшись, сказала она.
Он пробормотал что-то неразборчивое.
Говорят, что после сексуальной близости мужчина всегда испытывает смутную печаль, но это неверно. Бывает, что, израсходовав свою страсть, ты чувствуешь сладкое умиротворение. Сейчас этого не было. Он посмотрел ей в лицо: глаза, лишенные глубины, механическая улыбка. В конце концов, они ничего не значили друг для друга.
Он встал, привел в порядок одежду и стал ждать, скрывая нетерпение и какое-то уныние, пока она тоже оденется и подкрасит губы своей персикового цвета помадой.
Глядя на него в зеркальце, она объяснила:
– Я иду домой, но кто знает, вдруг встретишь кого-нибудь по дороге. С ненакрашенными губами я чувствую себя голой.
Она мне даже не нравится, подумал Тео и вздрогнул: кто-то застучал в дверь. Элис застыла с расческой в руке.
– Что за черт… – начала она.
– Тише, пожалуйста.
Стук, настолько громкий, что его можно было услышать и через три комнаты, не прекращался. На лице Элис появилось испуганное выражение.
– Кто это может быть, как ты думаешь?
– Не знаю.
Неужели Айрис приехала сюда среди ночи? Нет, невозможно, решил он. Она бы не поехала одна так поздно. Дожидалась бы, пока он вернется, чтобы высказать то, что не успела до его отъезда. Нет, это не Айрис. Наконец стук прекратился. Прошло пять минут, десять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135