– Новенького ничего. Просто я люблю тебя, Ильза, и думаю, что мы с тобой должны пожениться.
– Пожениться? Это действительно что-то новенькое.
– Неправда. Разве ты забыла, как я просил тебя стать моей женой еще до того, как ты решила остаться в Израиле?
– Ах, да, правда, ты говорил мне об этом! – Называемые почему-то морщинами, тонкие, как паутинка, лужки в углах бездонных черных глаз придавали ее лицу лукавое выражение. – Но почему именно сейчас? Разве нам не хорошо и так?
Он подошел к ней и положил ей руки на плечи.
– Недостаточно хорошо. Слишком долго все это находится в подвешенном состоянии. Мне хочется чего-то конкретного, определенного. Я хочу… – он попытался отыскать верные слова, – я хочу, наконец, упорядочить свою жизнь, сделать ее такой, какой она должна быть.
– Конкретного, определенного? Как подарок ко дню рождения, в блестящей красивой обертке и с бантиком сверху?
– Если тебе так хочется. Но почему нет? Это и будет настоящим подарком. Мы отправимся к рабби с двумя свидетелями, выбирай сама, кого хочешь. – Мысль его работала четко, целенаправленно; он уже планировал, как все лучше устроить. – Только не Мег. Она сейчас у Тома в госпитале на Тихоокеанском побережье. Может, Лия с Биллом? В общем-то, мне все равно кого ты выберешь. А потом мы все это отпразднуем, устроим ланч или обед в каком-нибудь ресторанчике. Только мы вдвоем…
Смеясь, она прервала его:
– И ты не пригласишь свидетелей? Истинный джентльмен, каким тебя все считают? Ты подумал, как это будет выглядеть?
– Это будет выглядеть ужасно. Ты абсолютно права. Ладно, мы пообедаем вчетвером. А потом мы с тобой вернемся сюда и выставим всех за дверь, кроме Кейти.
– А Лу? – Она смеялась.
– Лу может тоже остаться. Ильза, я хочу этого! Она встала, обняла его и положила голову ему на плечо.
– О, мой дорогой, разумеется все будет так, как ты хочешь. Все…
Билл и Лия, к которым они обратились с просьбой быть свидетелями у них на свадьбе, пришли в настоящий восторг.
– Давно пора, – шепнула Лия на ухо Полу.
– Только никаких подарков, – сказала Ильза. – Я говорю абсолютно серьезно. В этой квартире столько фарфора, серебра и разных антикварных безделушек, чрезвычайно красивых, должна признать, что ими можно заполнить два магазина.
– Присоединяюсь, – поддакнул Пол.
– Хорошо, ловлю вас на слове, – ухмыльнулась Лия. – Но тогда за мной наряд для невесты, и если вы его не примете, то мы не придем. Вот так-то.
Итак, в назначенный день Ильза вышла из дома в самом, как она клялась, красивом костюме, какой ей когда-либо приходилось носить. Бледно-голубого шелка с отделкой из шелка цвета нефрита и такого же цвета нижней юбкой. В вырезе блузы сверкало золотое колье.
– Какое чудо! – воскликнула Лия, знавшая всех ювелиров от Тиффани и Ван Клифа на Пятьдесят седьмой улице до Гарри Уинсона и Картье на Пятой авеню, не считая множества других, не столь известных.
– Из Вены через Израиль, – только и сказал на это Пол.
Церемония была краткой и, как всегда, необычайно волнующей. После благословения рабби вся четверка на такси отправилась в ресторанчик «Таверна на лоне природы». Так решила Ильза, по словам которой, был «слишком прекрасный летний день, чтобы сидеть в помещении». Миновал полдень, а они все еще сидели и ели омаров, запивая их вином, к чему Лия, приятно всех удивив, добавила в качестве десерта испеченный ею свадебный пирог.
– Мы знаем друг друга уже много лет, – проговорила она; глядя с нежностью на Пола и Ильзу повлажневшими глазами, – и это один из лучших дней, какие у нас когда-либо были.
Ильза послала ей через стол воздушный поцелуй. Затем они все пошли пешком через парк к Пятой авеню и дому. По дорожкам на роликовых коньках катались дети, какой-то длинноволосый юнец играл на гитаре, и день был необычайно теплым и тихим. Ильза то и дело вытягивала перед собой руку, чтобы взглянуть на обручальное кольцо. Глядя на эту умиротворяющую картину и край неба, где голубой цвет незаметно переходил в нежно-зеленый, Пол почувствовал, что она навечно запечатлелась у него в мозгу; никогда он не был так счастлив. И он сказал это вслух:
– Я никогда не был так счастлив.
21
Эта идея пришла к Полу в голову после того, как они вместе с Ильзой навестили Мег. Здесь, как и в кабинете Тео, атмосфера резко изменилась. Причиной была война. Мег была в полном отчаянии из-за изуродованного лица Тома, и к этому чувству примешивались стыд и гнев на Тима.
– Никогда не думала, да и как я могла такое даже предположить, – повторяла она вновь и вновь, – что мой сын будет в списке лиц, разыскиваемых ФБР! Как я рада, что мои родители не дожили до этого часа!
– Всегда мы возвращаемся к нашим родителям, – проговорил Пол со вздохом, когда они ехали назад. – Гордость соединяет семью воедино, а когда этого нет, семья рушится.
Ильза задумчиво заметила:
– Тим – настоящий пророк, хотя и не похож на заросшего волосами пустынника с безумными глазами. Такие люди несут или добро, или разрушение.
Пол позволил ей и дальше размышлять вслух, едва вслушиваясь в высказываемые ею предположения. Весь этот день он был обращен мыслями в себя – настроение, по его мнению, совершенно ему не свойственное, хотя Ильза и уверяла его не раз в обратном, говоря, что в этом он ошибается, что только его воспитание и привычка заставляют его держать свои эмоции глубоко внутри, спрятанными от всех. Во всяком случае, в этот день все его чувства необычайно обострились. Запахи казались сильнее, звуки громче и краски ярче. Он словно весь дрожал внутри.
Но в этот вечер он ничего не сказал. И только утром на следующий день, после завтрака, он сделал свое заявление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135