Поэтому перевел разговор на другое, спросив, как она попала в коммуну.
– Мне попалась на глаза статья в газете, что-то о местах, где можно работать лишь за содержание, не получая никаких денег. Это звучало так прекрасно. Там, откуда я пришла, всегда было слишком много денег.
– Я знаю, что ты имеешь в виду. Деньги и вещи. Слишком много вещей.
– Да, и мне хотелось выбросить все это из головы. Не чувствовать себя обязанной что-то говорить, делать… или иметь.
Уже почти совсем стемнело. Не сговариваясь, они одновременно встали. Девушка взяла коробку с котенком, крошечное блюдечко, в котором оставалось еще молоко, и пипетку.
– Думаю, он ночью проснется и запросит есть, – объяснила она.
Когда она пошевелилась, Стиву показалось, что он уловил тонкий аромат ее волос, или, скорее, ее кожи. От нее пахло чистотой и свежестью, как от только что скошенного сена.
– Сьюзен Б., – услышал он собственный голос, – ты чудесная девушка.
На следующий день после полудня он отправился к ней в коровник. Можно сказать, подумал он, продолжая дискутировать сам с собой, что пришел лишь проведать котенка. И тут же обозвал себя полным идиотом за все эти попытки найти какой-нибудь предлог; обычно он вел себя с женщинами совсем по-другому! Во всяком случае, она была интересной девчушкой… интересной как тип…
– Она в сепараторной, – ответил кто-то на вопрос о ней.
Сепараторная, в которой стоял примитивный аппарат для снятия сливок, находилась рядом с помещением для коров. Там Стив и нашел Сьюзен, со склоненной набок головой и болтающимися на спине косами, внимательно слушающую объяснения Джерри.
Он стоит к ней слишком близко, почти се касается. Это было первой мыслью, вслед за которой пришло осознание, что такие мысли в высшей степени странны. Его не должно интересовать, где стоит тот или иной мужчина. Мужчина мог поступать так, как ему нравилось, стоять ли рядом с кем, касаться ли кого, не важно. Все свободны.
– Ты не поверишь, но котенок за одну ночь просто ожил, – сказала Сьюзен. – Я покажу тебе. Могу я уйти сейчас? – обратилась она к Джерри.
– Конечно. Мы здесь закончили. Когда она вышла, Джерри заметил:
– Милая крошка. Немного, правда, потерянная. Все время чего-то боится. – Он рассмеялся и подмигнул Стиву. – Может, ей просто надо, чтобы кто-нибудь ее немножечко приголубил, а?
Стив не ответил. В душе его вдруг вспыхнул совершенно необъяснимый гнев на Джерри, и он поймал себя на мысли: ну, уж только не ты с твоими красными волосатыми ручищами и грудью и мокрыми губами! Все это было довольно странно, так как, вообще-то, Джерри ему нравился.
Весь этот день перед его мысленным взором то и дело возникала мощная фигура Джерри, и под вечер он отправился на поиски Сьюзен Б., чтобы кое о чем ее расспросить.
– Где ты спишь, Сьюзен Б.?
– В большом доме, в комнате, которая была библиотекой.
Он кивнул. Весь первый этаж был в распоряжении тех, кто не помещался наверху, в основном матерей с младенцами, чьи спальные мешки и люльки занимали там все пространство: музыкальные комнаты, биллиардную и шедшую вокруг дома широкую веранду.
– Но Джерри предложил мне собственное место, где я буду совершенно одна… Это маленькая комнатушка на третьем этаже, где раньше, как он сказал, жила прислуга, но она действительно очень миленькая и тихая.
Значит, Джерри это предложил. Скор, нечего сказать. Ну, нет!
– Сьюзен Б., у тебя есть теплый спальный мешок? Если нет, могу одолжить, у меня имеется еще один.
– У меня есть. А почему ты это спросил?
– Я думаю, ты должна спать на веранде, в углу. Это достаточно теплое и уединенное место, но и не слишком уединенное. Видишь ли, иногда уединенность не слишком-то хорошая штука.
Мгновение она молчала. Затем проговорила:
– Что ты хочешь этим сказать? Ты говоришь мне то, чего я должна опасаться?
Да, она была, конечно, крошкой, но не такой уж и наивной. Да и откуда ей быть такой после того, что она видела дома?
– Да, – ответил он просто.
– Понятно. Спасибо, что сказал.
– Здесь хорошее место, ты не должна думать, что это не так. Просто мы всё здесь делим друг с другом. Всё, понимаешь?
– Ты тоже, Стив? Он кивнул.
– Мы исходим из постулата, что все должно быть общим, и ты не можешь единолично обладать кем бы то ни было.
– Даже если человек сам этого хочет?
– Ох, Сьюзен В.! Дай мне время подумать над ответом на твой вопрос, хорошо?
Через некоторое время, когда она снесла вниз свой спальный мешок и улеглась, он ушел. И всю дорогу, шагая мимо сада к тому месту, где спал, он не переставал удивляться самому себе. Еще вчера он знал, с кем проведет сегодняшнюю ночь, и вот сейчас, как-то внезапно, у него пропало всякое желание. Хотя с подружкой всегда было хорошо и легко, как когда-то с Лидией и дюжиной других, о которых он теперь почти не вспоминал. Да, неприятно, но он действительно утратил этот настрой. Придется ей, видно, удовлетвориться на сегодняшнюю ночь его извинениями.
Итак, это случилось. Стив сам себя не узнавал. Ему вспоминались бесчисленные споры с Джимми и то, каким нелепым казался ему в те минуты брат с его советами «остепениться» и влюбленностью в эту девушку, Джэнет. Все это, считал он, было чистой воды притворством. В том обществе люди воспитывались в убеждении, что они должны испытывать эти чувства, только и всего. Это было невыносимо; ты постоянно чувствовал себя так, будто тебя завернули в пакет и наклеили сверху ярлык. Но сейчас… сейчас он впервые в жизни не был в этом уверен.
Минуло около двух месяцев, и он больше не мог скрывать от себя того, что с ним происходило. Шли дни, котенок процветал и вскоре стал неотличим от своих братьев и сестер такой же, как и он, тигровой масти, лакавших вместе с ним молоко из миски в коровнике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135