Проехал украшенный флажками и лентами автомобиль, в котором сидел Дядя Сэм с седыми бакенбардами и в цилиндре; мисс Свобода в красно-бело-синем одеянии держала в высоко поднятых руках плакат с призывом покупать облигации Свободы. Спицы колес украшали маргаритки, маки и подсолнухи, а сверху на участников парада и зрителей лился поток золотого света. Вокруг царила праздничная атмосфера всеобщего ликования.
Как же все это далеко от того, что происходит в окопах, подумала Хенни, и на мгновение внутри у нее похолодело, словно она глотнула ледяной воды.
Рядом с ней на плечах Бена Маркуса восседал Хэнк. Мужчина и маленький мальчик потянулись друг к другу с первой же встречи. Ну, конечно же! Ребенку нужен был отец, он скучал по нему; интересно, удивляло ли его, что с ним рядом не было больше Дэна, обычно читавшего ему перед сном книжку или составлявшего ему компанию по утрам, когда он ел кашу?
– Вы думаете о своем сыне?
Мягкий голос принадлежал Хью Тейеру, который стоял по другую сторону от нее.
– Да, в какой-то степени, – ответила она.
– Блеск и сверкание, грохот барабанов и гип-гип-ура. И все же, полагаю, это нужно.
– Да, согласна.
– У вас только один сын?
– К моему сожалению.
– У меня вообще нет детей и моя жена умерла. Иногда мне кажется, что одиночество – это болезнь.
– Ну, что же, такое определение ничем не хуже остальных.
– Вы расстались с мужем? Эмили упомянула что-то вскользь об этом.
В этом была вся Эмили.
– Да, – ответила Хенни коротко, – мы расстались.
Она не почувствовала себя оскорбленной его замечанием, что несомненно бы произошло, задай ей такой личный вопрос кто-нибудь другой. Вероятно потому, мелькнула у нее мысль, что он необычайно учтив и тактичен, истинный кузен Эмили. При первом же взгляде на него она, внутренне усмехнувшись, подумала, что этот худой и слегка сутулящийся человек в добротном твидовом пиджаке полностью соответствует общепринятому мнению о том, каким должен быть профессор. Его густые волосы, слегка посеребренные сединой и явно нуждающиеся в стрижке, обрамляли лицо, такое же спокойное и невозмутимое, как у Эмили.
– Вас это шокировало? – спросила она. Тейер улыбнулся.
– Нет-нет, нисколько. Все это мораль средних классов.
Хенни внутренне улыбнулась. Он был слишком воспитан, чтобы дойти дальше намека и заявить вслух: я… мы все принадлежим к высшему классу. Дэну он несомненно не понравился бы, подумала она, однако сама она находила его симпатичным.
– Вы не хотели бы пройтись обратно пешком? – спросил он ее, когда последние участники парада миновали здание пожарного депо и начали расходиться. – В такой чудесный день хорошо прогуляться.
– С удовольствием, – ответила она, и тут же Мег заявила, что она тоже пойдет с ними.
– К вечеру несомненно польет дождь, – предупредил их Альфи. – Посмотрите только на эти черные тучи.
– До грозы еще несколько часов, мы будем дома задолго до того, как она разразится, – уверил его Тейер.
Итак, во главе с Мег они отправились домой пешком, тогда как остальные поехали на машине.
– Мы перейдем на другую сторону центральной улицы и пойдем вон по той тропе, – сказала Мег. – Так мы выйдем к нашему дому сзади и я смогу показать вам тот участок в сто акров, который папа только что купил.
Следуя за Мег, дававшей объяснения, они прошли через поля и вступили на территорию сада. Аккуратные ряды цветущей клубники соседствовали с изящными молодыми побегами спаржи; слева рос виноград, справа малина.
Хенни остановилась; ей внезапно показалось, что воздух стал совершенно неподвижен.
– Вы чувствуете, как тихо вдруг стало? – прошептала она.
Тейер поднял глаза к небу.
– Боюсь, это затишье перед грозой. Похоже, я ошибся в своих предположениях.
Небо стало свинцовым. Неизвестно откуда наплыли огромные тучи; с каждой минутой еще остающийся чистым кусок яркого голубого неба становился все меньше и меньше.
– Все равно, все вокруг так красиво. Я всю свою жизнь прожила в городе и, однако, вид этой красоты вызывает в моей душе необычное волнение.
Тейер улыбнулся.
– Может, это наследственное? Память о плантациях в вашей крови?
– Ну, обо мне этого не скажешь! Сия чаша меня явно миновала! Вот брат мой, это другое дело.
Она машинально сорвала горсть ягод, бледно-розовых шариков, разделенных прожилками на сегменты.
– Смотрите, они похожи на луковки, кожица у них такая тонкая.
– Это крыжовник, тетя Хенни. Он ужасно кислый и годится только на варенье, – авторитетно заметила идущая впереди Мег.
– Есть что-то необычайно трогательное в той уверенности, с какой она нас опекает, – шепнула Хенни Тейеру.
– Вы тоже это чувствуете? Хотя, конечно, вы не могли не почувствовать.
– Почему вы так говорите?
– Потому что я вижу, как вы мягкосердечны. Вы такая же, как и Мег.
– Тогда вы верно и сами «мягкосердечны»? Он улыбнулся, ничего на это не ответив. Мег обернулась.
– Вы знаете, я умею доить коров. Не хотите заглянуть в коровник? У нас два новых теленка.
Желая доставить ей удовольствие, они зашли в коровник, потрогали розовые скользкие носы коров и несколько мгновений стояли, наблюдая, как новорожденные телята сосут свою мать. Когда они покидали коровник, над холмом гремел гром, и свинцовое небо озаряли призрачные зеленые огни.
– Папа был прав! – вскричала Мег. – Нам надо бежать!
Подняв до колен юбку, она спрыгнула с тропы в высокую траву и понеслась к дому напрямую через лес.
Неожиданный мощный порыв ветра бросил в лицо Хенни пригоршню пыли. Листья свернулись, в воздухе повеяло холодом. Кругом раскачивались стегаемые ветром ветви, грозя каждую секунду ударить их в лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162