– Но почему?
– Потому что это способствует их вооружению. Эта страна тихо, тайно перевооружается. Даже сейчас, при этой республике. О, они скажут, что покупают для мирных целей, но ведь они не обманут вас, не так ли?
– Не обманут. Но что из того, если они хотят вооружаться? – бросил Донал. – Они получат, что хотят, здесь или в другом месте.
– Тогда пусть это будет в другом месте. Взгляд Поля упал на стопку писем на столе. Он опять увидел себя стоящим на узкой улице, прижатым к нагретой солнцем стене дома, и Йахима на тротуаре с залитым кровью лицом.
– Зло, – повторил он. – Вот что вы будете продавать. Не аппаратуру, а зло.
– Вы преувеличиваете, – сказал Донал. Улыбка давно исчезла с его лица. – Я нахожу все это странным, с вашего позволения.
Поль пожал плечами:
– Думайте, что вам угодно.
– Вряд ли этот ответ понравится Ли и Бену. На этот раз Поль не сдержался:
– Опекун Хенка я, а не Бен! Что же касается Ли, она, возможно, не согласится со мной, но, по крайней мере, поймет. Дэн Рот не взял ни цента за свою работу, потому что ее купило военное ведомство, а это едва ли сравнится с получением денег за перевооружение иностранной армии.
– Дэн Рот и его угрызения совести! Можете купить себе скамейку в парке на эти угрызения. Или место в Томбе.
В прекрасных глазах с девичьими ресницами сверкнуло презрение.
Как будто Полю нужно было напоминать, что это Донал Пауэрс, а не Поль Вернер, выходец из знаменитой семьи банковских магнатов, освободил незначительного учителя, ученого, наивного и простодушного мечтателя, из тюрьмы.
– Будьте уверены, компания будет продавать немецкой фирме, – сказал Донал. – Так что Хенк все равно получит прибыль. Жаль, он мог бы получить больше, если бы вы не стояли у него на пути. Если бы вы не были таким…
– Упрямым? – подсказал Поль.
– Это сказали вы, не я.
– Я никогда не приветствовал слияния, «дружеские поглощения». Они редко бывают дружескими, а уж в данном случае тем более!
Донал встал:
– Это ваше окончательное решение?
– Это мое окончательное решение. Простите.
– Очень хорошо. Я ухожу. Мне надо многое успеть, а время уходит.
Поль тоже встал:
– Как я понимаю, вы собираетесь приобрести контрольный пакет акций?
– А что еще мне остается, черт побери?
– Но акции Хенка не продаются.
– Я в этом не сомневался, – нетерпеливо сказал Донал, как бы говоря: «За кого вы меня принимаете?»
«Да, он не дурак, – думал Поль. – Но не любит, когда ему противоречат, и запомнит того, кто осмелился это сделать».
– Помните о сердце Дэна, – продолжил он. – Когда вы будете торговать с немцами, я надеюсь, что это не дойдет до него.
Опять в глазах вспыхнуло презрение.
– Свои дела я держу в голове.
– Прекрасно. Это хорошее место для них. Донал, не теряя времени, надевал плащ и перчатки.
Потом сказал:
– Извините мой неожиданный визит. Обычно это не в моих правилах.
Поль понял намек. Надо соблюсти приличия. Так лучше.
– Все в порядке. Передайте привет Мэг. Она когда-нибудь бывает в городе?
– Она сейчас здесь, в магазинах. – Донал слегка поклонился. – Приветы домочадцам.
Дверь закрылась с легким скрипом. «Не хотел бы я находиться рядом с ним, когда он отбрасывает в сторону приличия», – подумал Поль.
Из окна он увидел, как Донал быстро шагал под проливным дождем. «Этот человек – мой враг», – подумал Поль.
Тот же проливной дождь бил в витрины под позолоченными буквами: «ЛИ». За стеклом два манекена в белых льняных одеждах и соломенных шляпах с маргаритками возвещали о наступлении курортного сезона.
Мэг постояла минутку, глядя в окно, как прохожие борются с ветром, выворачивающим их зонты. Потом вернулась к большому зеркалу.
Ли обошла ее, рассматривая каждую складку; ее круглые глаза сощурились от напряжения, и наконец она сказала:
– Да, это. Оно для тебя. В нем есть изюминка, и оно красивое.
Мэг увидела в зеркале женщину в черном бархатном вечернем платье. Юбка едва доходила до колен. Широкая лента из розового стекляруса, пришитая к платью, образовывала большой плоский бант спереди.
– Тебе нужны черные бархатные туфли, – сказала Ли. – И сумка из розового стекляруса.
Мэг вздохнула.
– Кто будет бегать в поисках всех этих вещей? У меня четверо детей. О, говорят: «Расслабься, у тебя есть няня», но это мои дети, и я не могу… – Почувствовав, что жалуется, она замолчала.
– Я могу подобрать тебе сумочку. Видела одну на прошлой неделе, – с готовностью предложила Ли. – Прислать ее?
– О, пожалуйста. Теперь все?
– Кроме шляпы для зеленого костюма. Пошли в примерочную.
В небольшой комнате вдоль стен, обитых серебряной парчой, висели платья.
– Мне кажется, я скупила весь магазин, – заметила Мэг в пустоту: Ли успела куда-то исчезнуть.
Она вернулась с охапкой велюровых колпаков, из которых кроятся и шьются шляпы.
– Я принесла тебе примерить одну модель. Мы сделали ее для постоянной клиентки ярко-розовой, но болотно-зеленый цвет потрясающе подошел бы к твоему костюму. Примерь.
Мэг подчинилась, и опять на нее из зеркала посмотрело лицо: глаза утонули в темной тени под полями колокола, которые доходили до бровей; щеки вытянулись – с каждым ребенком они все больше вытягивались.
– Не понимаю, что в ней хорошего, – пробормотала она, – выглядишь так, словно нет лба.
– Ты выглядишь прелестно. Тебе надо привыкнуть к ней, – произнесла Ли, с одобрением глядя на Мэг. Она погладила зеленый колпак. – Потрогай материал, ну разве это не роскошь? Шелковистый, как мех. Конечно, французский.
Ли действительно любила все эти тряпки. Сколько энтузиазма! Сколько энергии! Интересно, откуда это в ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116