Он решил еще раз попытаться узнать что-нибудь о жене и направился к регистратуре, но тут зашумел лифт, дверь открылась и его окликнул доктор:
– Мистер Вернер! Мистер Вернер! Все в порядке. С вашей женой все хорошо. – Он положил руку на плечо Полю. – Сегодня нам очень, очень повезло.
«Повезло? Почему? Разве роды – это дело везения? Что-то случилось?» Поль стоял в растерянности.
– Мой кабинет рядом по коридору. Пойдемте. Присядем.
«Да, что-то произошло. Он хочет сказать мне».
– Очень повезло, – повторил врач. – Нам пришлось сделать кесарево сечение, мистер Вернер. Пытались избежать. – Он вздохнул, пошевелил рукой, как маятником. – Но все прошло хорошо.
– Кесарево сечение, – повторил Поль, холодея.
– Дело в том, что ребенок находился в неправильном положении, поперечном, так сказать. – И опять доктор пошевелил рукой; на белом рукаве Поль заметил пятнышко крови. – Вы понимаете, невозможно родить ребенка в этом положении…
Поля раздражала его манера говорить «вы понимаете». Он наклонился вперед, как будто хотел вытащить слово из собеседника.
– …и если женщина продолжает рожать, разрывается матка с внутренним кровотечением. Божья кара, мистер Вернер, с вашего разрешения. Очень тяжелое испытание.
– Да, – произнес Поль.
– Но, слава Богу, она прошла через него. Мы наложили швы, и она спокойно отдыхает сейчас. Только что вышла из наркоза. Я ждал там, пока она не пришла в себя.
– Да.
– Ваша жена очень мужественная женщина. Поль увидел свидетельства и дипломы на стене кабинета доктора, удостоверявшие его знания и придававшие ему вес. «Он ненамного старше меня», – неожиданно подумал Поль, читая даты в дипломе. Артур Беннет Лайонс – прочитал он имя доктора. Один диплом был на латыни – это тоже придавало вес.
– Пациент с сильной волей, – продолжал доктор, – я убежден, может изменить ход событий в нужном направлении. Ваша жена держится, мистер Вернер.
«Он говорит, чтобы не молчать, – подумал Поль. – Есть что-то, чего он не хочет касаться. Но я должен знать это!» И, с трудом разомкнув сухие, слипшиеся губы, он спросил:
– Ребенок?
– Мертв. В таких случаях это неизбежно.
– Нормальный ребенок?
– Да. Крупный мальчик… Мне очень жаль.
В воображении Поля в последний раз вспыхнула и погасла его старая мечта.
Он с сыном идет к Консерваторскому пруду в парке, неся с собой кораблики, прекрасные игрушечные кораблики с корпусами из красного дерева. Ветер рябит воду, кораблики уплывают на надутых парусах, и бечева натягивается в руках мальчика. Поль смотрит, как он смеется. Молочные зубы как белые зернышки, как перламутр. Они идут домой, держась за руки при переходе улицы. Когда он подрастет, они обязательно поплывут на настоящих лодках в Нантуките или на Кейпе. Он и его сын.
Он пришел в себя. Доктор рисовал круги на листке желтой бумаги.
– Вы не хотите, чтобы я объяснил вам более подробно, нарисовал диаграмму?
– Нет, я уверен, что вы сделали все, что могли. Могу я увидеть ее сейчас?
Глаза врача смотрели с сочувствием. Он выглядел уставшим и постаревшим.
– Конечно, почему же нет! Но только на пару минут.
Поль пошел наверх. Он чувствовал себя лишним, проходя между двумя рядами закрытых дверей, вздрагивая от скрипа собственных туфель. Запах дезинфекции смешивался с чувством страха.
Дверь в палату жены была приоткрыта. В центре слабо освещенной комнаты стояла белая кровать; на ней лежал длинный прямой брус – Поль увидел катафалк и каменное тело.
Сестра, сидевшая в углу, встала и со словами: «Входите. Ваша жена ждет вас», вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь.
Поль осторожно поцеловал Мими в лоб, как будто боялся, что его прикосновение может причинить ей боль. Она вернулась с того света!
– Ты очень расстроился из-за мальчика? Это не разбило твое сердце? – прошептала она.
– Нет. Ну да, конечно. Но сейчас главное – это ты.
– Мне не разрешили увидеть его. Поль не ответил.
– Я уверена, что они дали бы мне, если бы я настояла. Но я подумала – так я не буду вспоминать его лицо. Так…
Она уткнулась в подушку. Жалость охватила Поля, когда он увидел, как она борется с собой.
– А так, – заключила она, – как будто у нас не было его совсем, ты понимаешь?
– Да, да, я понимаю.
Они оба замолчали. Поль подумал, что где-то в этом здании, в какой-то комнате, холодной и пустой, какой она должна быть по его представлению, лежал ребенок. Нормальный, сказал доктор. Крупный мальчик. Через восемь дней над ним совершили бы обряд обрезания, дали бы имя и раввин благословил бы его. Это произошло бы в гостиной, залитой потоками солнечного света через высокие окна. После этого вино и бисквиты в столовой. Все родственники собрались бы, восхищаясь крупным мальчиком. «Я не могу вынести это, – подумал Поль. – Это бессмысленно. Почему это должно было случиться с нами, когда все шло так хорошо?»
Мими говорила:
– Поль, будет другой, знаешь.
– Ты готова пройти снова через это?
– Так больше не будет. Молния не ударяет дважды в одно место.
«Это неправда», – подумал он. Но все-таки у него возникла надежда. Да, как только она достаточно окрепнет, у них будет еще возможность. Многие переживали подобные неприятности, а потом у них было столько детей, сколько им хотелось. И женщина может перенести больше чем одно кесарево сечение. Смотри вперед, не отчаивайся!
Она прикоснулась к его руке холодными пальцами.
– Ты замерзла, – сказал он. – Я попрошу сестру принести еще одеяло.
– Нет. Останься еще на минуту.
Он попробовал согреть ее руки в своих. Они улыбнулись друг другу. Она выглядела нормально. Подумать только, через что она прошла всего несколько часов назад!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116