– Может быть, ничто другое не имеет значения для тебя именно сейчас, кроме тебя самой. – Голос был мягким и в то же время весьма решительным. – Ты сама и есть все, что у тебя есть на самом деле, знаешь ли ты это, Дженни? Наше «я» – это все, что есть у каждого из нас. Поэтому, если «я» исчезает, распадаясь на части, тогда у нас не остается ничего, что можно отдать кому-нибудь другому. И если ты не хочешь писать или говорить с кем-нибудь, это твое право, твой выбор, и ты не должна испытывать чувства вины.
Дженни подняла голову. Может быть, если бы мама была такой же, она могла бы рассказать ей всю правду. Но у этой маленькой американской леди не было маминых ран, она не теряла своих родителей в газовых печах, не пробиралась через Пиренеи с чужими людьми. Поэтому лучше оставим маму в покое.
Она смогла сказать только:
– Спасибо.
– У тебя есть много причин для обид на весь мир, Дженни, – в первую очередь, на то, почему ты оказалась здесь. И из-за твоих родителей, твоего прерванного образования, и многого другого. И злость – ты охвачена ею, хотя не хочешь признать этого. Но пойми, что у тебя есть право злиться! Вот почему ты в депрессии.
– Вы хотите сказать, что у меня депрессия?
– Конечно, моя дорогая. Я уже видела здесь довольно много людей в депрессивном состоянии. Депрессия – это злость, повернутая внутрь, в себя. Ты не знала этого, Дженни?
– Нет.
– Да, это так. Сейчас, если твоя депрессия не пройдет, мы окажем тебе помощь. Но я уверена, что она пройдет. Ты крепкая. Ты преодолеешь все.
И вскоре она прошла. Однажды утром, когда Дженни проснулась, облако исчезло. Вернется ли оно, вопрос остался открытым, но сейчас его не было. Она подошла к окну и с удовольствием взглянула на раннюю зиму, укрытые снегом ели, на птиц, слетевшихся к кормушке. Она почувствовала аппетит во время завтрака и желание прогуляться на холодном, морозном воздухе. Многие девушки в этом доме, включая и Дженни, избегали посещать торговые центры, потому что боялись, что люди догадаются, откуда они пришли. В то утро она не думала об этом.
– Это время нужно как-то использовать, а не просто тратить, – посоветовала миссис Берт. – Почему бы тебе не взять несколько книг по тем предметам, которые ты будешь изучать, когда вернешься в колледж в феврале?
Так она в первый раз сняла деньги со счета, который Мендесы открыли ей в местном банке. Она зашла в книжную лавку и вернулась с книгами Сэндберга «Линкольн» и пьесами Теннесси Уильямса, а также с толстым новым романом. Она положила книги на туалетный столик, чтобы читать и наслаждаться ими, сколько захочешь, ведь их не нужно было возвращать в библиотеку. Затем она устроилась с коробкой шоколада в кресле и начала читать.
Питер снова написал, сообщив, что он переводится с февраля в университет Эмори в Атланте. Он не понимал, почему она так долго не отвечает. Она должна обязательно сообщить ему, может быть, что-то не так.
Переводится. Чтобы держать его подальше от нее, от дальнейших встреч. Там его семья будет следить за ним. Она попыталась представить себе их разговоры. За блестящим столом в столовой? Нет, там будет Спенсер, слуга, а они не будут разговаривать в его присутствии. Возможно, возле камина, под портретом предка. Или в комнате, где лежит ковер с цветами, будут учить его уму-разуму. Бедный парень. Она почувствовала презрение к ним ко всем.
Неужели он действительно верил в то, что говорил, что они снова будут вместе и будут продолжать встречаться, словно ничего не произошло? Да, может, он и хотел верить, ведь так было намного удобнее.
Время родов приближалось. Как только она стала меньше думать об отце ребенка, то начала больше размышлять о самом ребенке и обо всех детях в этом доме, которые родятся и будут отданы в чужие руки. Все было случайностью! С самого их зачатия до того момента, когда они попадут к незнакомым людям, чье прошлое они унаследуют, чьими знаниями и опытом будут руководствоваться, все было делом случая. Но тогда неужели случай распоряжается и теми, кого не отдают чужим людям?
Однажды утром она была приглашена к миссис Берт и была встречена невероятно любезно.
– У нас есть супружеская пара, которая хочет взять твоего ребенка. Мы считаем, что они замечательные люди, достойные. Ты хочешь что-нибудь узнать о них?
Дженни схватилась руками за свой маленький выступающий живот, который напоминал узкий конец дыни. Что-то двигалось под ее ладонями, легонько ударялось и отодвигалось. Предупреждение, напоминание, мольба?
Миссис Берт, должно быть, поняла ее молчаливый крик. Нет, я не могу… не могу расстаться с тобой. Господи, скажи мне, как быть; ее взгляд казался потерянным.
– Ты уверена, что хочешь поговорить об этом именно сейчас? Мы отложим, если у тебя нет сейчас желания.
Но у тебя должно быть желание, не так ли? Назад пути нет. Назад куда? Ох, ты же не хочешь делать этого, Дженни, но ты знаешь, что это лучше всего, ты уже тысячу раз думала об этом.
Она подняла голову, выпрямила согнувшиеся плечи и четко произнесла.
– Пожалуйста, продолжайте. Расскажите мне о них.
– Он доктор. Она библиотекарь и планирует не работать несколько лет, пока ребенок не достигнет школьного возраста. Они женаты уже семь лет, но детей нет. У них прекрасные отношения. Они путешествуют, катаются на лыжах и отдыхают в горах. – Миссис Берт сделала паузу.
– Продолжайте, – попросила Дженни. Библиотекарь. Значит, в доме будут книги.
– Мы пытаемся отдать ребенка людям, если удается, конечно, с внешностью, напоминающей родителей ребенка, и более или менее одинакового интеллектуального уровня. У них обоих такие же черные волосы, как и у тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99