В этой стране каждый имеет право думать все, что ему угодно. Поэтому я попросил бы не указывать мне, какие умозаключения делать можно, а какие нет.
Мэгги в гневе схватила со спинки стула свой жакет и холодно отчеканила:
– Пожалуйста, позвони Адаму! Я хочу успеть на утреннюю службу!
– А как же прогулка по побережью?
– Я передумала! К тому же тебе, похоже, не по душе моя затея.
– Я изменил свою точку зрения. И мы сейчас же идем на пляж.
Неторопливо прогуливаясь с Мэгги по пустынному пляжу, Чарли пришел к заключению, что даже зимой морской воздух возбуждает и бодрит.
Мэгги, ушедшая на десяток шагов вперед, в очередной раз остановилась и, обернувшись, крикнула ему:
– Ты идешь или нет? Я скоро превращусь в сосульку!
Их взгляды на променад вдоль моря явно не совпадали.
Тут и там на песке встречались вкрапления снега, оставшегося после последней снежной бури. Да и воздух в это утро был довольно холодным. И без вязаных шапочек и перчаток, которые Мэгги приобрела в магазине сувениров при гостинице, они бы наверняка отморозили себе уши и пальцы. В красных шерстяных рукавичках Мэгги издали походила на школьницу. Чарли усмехнулся и, прищурившись, взглянул на горизонт.
Февральское солнце казалось скорее не золотистым, как яичный желток, а мутновато-белым, как белок. Небосвод же был не синим, а серым. Вдали виднелись контуры какого-то судна.
– Боже, как чудесно, наверное, совершать в такой погожий зимний день морскую прогулку! – неслышно подкравшись к Чарли сзади, мечтательно проговорила Мэгги и взяла его под руку.
– Честно говоря, я в этом не уверен, – хмыкнул тот. – Для круизов погодка несколько холодновата.
Мэгги прикрыв от солнца глаза ладонью, устремила свой взор на горизонт.
– Я имела в виду вовсе не развлекательную прогулку, а большой вояж в Европу или Африку, на океанском лайнере, – пояснила она.
– Да, пожалуй! – согласился с ней Чарли, много раз совершавший путешествия и в Европу, и в Африку.
Но только не на океанском, а на воздушном лайнере. Ему вспомнилось, что у него есть два неиспользованных авиабилета до Французской Ривьеры. Но через месяц, со вздохом подумал он, воспользоваться ими будет уже нельзя. В отличие от этого обручальное кольцо с бриллиантом навсегда останется у Лауры на память.
– Тебе доводилось бывать за рубежом? – спросила Мэгги, швырнув камень в воду.
Тот подскочил четыре раза, чем вызвал у Мэгги бурный восторг.
– Ловко у тебя это получается! – похвалил ее Чарли. – Он наклонился и тоже поднял плоский камень. – Да, я бывал за границей. А ты?
– Никогда, – с грустным вздохом ответила она. – Я и паспорт получила только в прошлом месяце, чтобы слетать на Ямайку.
– С Джейсоном? – поинтересовался Чарли и тоже запустил камень в волны.
Тот подскочил только три раза.
– Нет, – вздрогнув, ответила Мэгги и швырнула еще один камень. На этот раз он подпрыгнул на волнах пять раз. – Я проводила отпуск с подругами, мы жили в семейном секторе.
– А почему не с Домиником? Вы же с ним друзья.
– Мы не можем путешествовать вместе, он меня бесит! – взмахнув рукой в красной варежке, сказала Мэгги. – Я всегда все за него делаю: разбираю и собираю его вещи, напоминаю ему, что на пляж следует надеть солнцезащитные очки. Ему же лень даже пальцем лишний раз пошевелить, он только и делает, что сидит в шезлонге на пляже и пьет ромовые коктейли.
– Что ж, это вполне нормально для мужчины, – заметил Чарли. – А чем еще можно заняться на Ямайке?
– Да чем угодно! Вот я, например, несколько раз поднималась к водопадам на Данн-Ривер, побывала в местном этнографическом музее и на плантации сахарного тростника, плавала с аквалангом и с трубкой, ходила под парусом, каталась верхом на лошади, знакомилась с местными бутиками.
– И при этом еще умудрялась побывать на пляже и не отказывала себе в коктейле с ромом?
– Разумеется!
– А твои подружки всегда составляли тебе компанию?
– Нет, не всегда! – Мэгги передернула плечами. – Честно говоря, они редко отлучались с пляжа.
– И ты не чувствовала себя одиноко?
– Чарли, если человек проводит отпуск в одиночку, это еще не означает, что ему одиноко!
– Да, пожалуй, ты права, – подумав, согласился Чарли.
В конце концов, он и сам все дни проводил в одиночестве, но скучно ему никогда не бывало, и тоски он тоже не ощущал. А вот когда он рос в женском обществе, в семье без отца, тогда ему действительно было одиноко.
Они замолчали и некоторое время брели вдоль берега, не произнося ни слова. Чарли думал о своем тяжелом детстве и все больше мрачнел. Мэгги бросала на него мимолетные взгляды, пытаясь угадать его мысли.
А мысли Чарли были обращены в его прошлое, в детство, отрочество, начало взрослой жизни. Сестры Чарли, казалось, не очень-то страдали без внимания отца и вспоминали о нем, только когда в школе устраивали бал, на который принято было приходить вместе с папой. Вместо него девочки приводили на танцы дядю, соседа или, несколько позже, отчима. Арт – так звали отчима – никогда им в этом не отказывал и с удовольствием танцевал традиционный танец отца с дочерью.
В отличие от своих сестер, Деборы, Кэндис и Аниты, Чарли страдал в ту пору вдвойне: как из-за своей фактической безотцовщины, так и в связи с чрезмерной опекой со стороны четырех женщин. Сестры носились с ним, пока он был малышом, и по мере его взросления это все сильнее бесило его. Унаследовав от отца властности склонность командовать, девчонки допекали Чарли не меньше, чем его мамаша.
Особенно остро он воспринял запрет матери заниматься опасными, на ее взгляд, видами спорта: американским футболом, хоккеем и лакроссом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91