– Это чувство мне знакомо. Оно у меня постоянно.
– Тебе оно не подходит. Ты слишком молода. Твоя жизнь должна меняться каждые пять минут.
– Нет, я живу всегда одинаково. Это ведь ты у нас такая непредсказуемая. Мне казалось, твоя жизнь меняется через пять минут.
– Это так и было, но кончилось неделю или две назад. Теперь мне кажется, что ничто уже не изменится. Ты же знаешь, какая я нетерпеливая. Если перемен в скором времени не наступит, я впаду в истерику.
– Может быть, Вернон что-нибудь изменит.
– Да уж лучше бы ему постараться. Иначе я зря разбивала свою машину. Я оставила его внизу с Рози. А вдруг она его у меня уведет? Вот ужас! У меня еще никогда не отбивали мужчин.
– Ты собираешься за него замуж?
– Разумеется, нет, – сказала Аврора.
– Несмотря на то, что я беременна, поклонников у тебя много.
– Разве это много, – возразила Аврора. – В последнее время мне пришлось дать двум отставку. Из практических соображений я сосредоточилась на Альберто и Верноне, ни один из которых не подходит.
– Зато оба такие милые, – заметила Эмма.
– Да, если не принимать во внимание детали. Грубая реальность состоит в том, что оба они старые, низенькие и боятся меня. Если их поставить друг на друга, рост получился бы удовлетворительный, но старость и испуг никуда не денешь.
– Тебя все боятся. А почему ты для разнообразия не попробуешь стать поласковее?
– Я и пытаюсь, но дело в том, что я бываю склонна раздражаться, – сказала Аврора. – Рози задержалась по собственной воле, если тебя это интересует. Ройс ушел из дома, и я думаю, здесь ей будет повеселее.
– Бедняжка Рози. Может быть ты уступишь ей Вернона, если он ей нужен. По крайней мере, они говорят на одном языке.
– Мне кажется, что Вернон и я говорим на одном языке. Разница лишь в том, что я говорю хорошо, а он – плохо. Вообще-то он почти не говорит ни на каком языке, так что твое предложение безосновательно. Кроме того, тот факт, что Рози выражается по-английски так же неправильно, как и он, недостаточен для счастья совместной жизни. Учитывая, что ты собираешься стать матерью, тебе не следовало бы быть такой наивной.
– Я просто предложила, потому что тебе самой он не нужен. И мне подумалось, что Рози он бы подошел. Так что же с тобой, в конце концов?
– Не знаю. Раньше я чувствовала отчаяние только перед месячными. А теперь склонна к нему в любое время.
– Это смешно. Из-за чего тебе отчаиваться? У тебя же все прекрасно.
– Не знаю, зачем я с тобой говорю. Вот ты сидишь на пороге новой жизни, по-моему, так это называется. Могу поспорить, что ты в ночной рубашке и читаешь какую-нибудь книжку. Не говори, что у меня все хорошо. Пока ты сидишь на своем пороге, я тут стою у черного хода, и мне не нравится то, что я вижу. Кто знает, когда ускользнет мой последний шанс?
– Шанс чего? – уточнила Эмма.
– Ни чего, а кого. Просто кого-то. Или по-твоему из почтения к памяти твоего отца я должна сдаться и зарыться на последующие тридцать лет в своем саду?
Это непростая проблема. Со мной может жить только святой, а со святым я не уживусь. Старики меня не устраивают, а молодые мной не интересуются. Какой бы восхитительный внук у меня ни родился, я едва ли отношусь к тем женщинам, которые довольствуются ролью бабушки. Не знаю, что со мной будет.
– Тогда держись за Вернона, – посоветовала Эмма, зевая. Вино давало себя знать.
– Я не могу. Мне кажется, до встречи со мной Вернон вообще не замечал женщин. Что мне делать с человеком, которому понадобилось пятьдесят лет, чтобы обратить внимание на даму.
– Ты хочешь сказать, что наехала на пятидесятилетнего девственника?
– Если такое вообще возможно, то я это сделала.
– Нефтяные миллионеры обычно прячут где-нибудь девушек.
– Ах, если бы это относилось и к Вернону! Это было бы превосходно. Тогда бы я постаралась его отбить, вот было бы увлекательно. Но я тщательно принюхивалась к ситуации и уверена, что никаких девушек в округе не наблюдается. По-моему, его машина – моя единственная соперница.
– То, что ты говоришь очень меня утешает. Получается, что у тебя жизнь не лучше моей. Должно быть, опыт это еще не все.
– Вероятно. Ну вот, я расчесала волосы и подпилила ногти. Правда, волосы и так были причесаны, а ногти – подпилены. Последнее время я много занимаюсь такими поверхностными вещами. Это, по-моему, нехороший знак.
– Вернон свои ногти, наверное, обгрызает, – сказала Эмма. – Мы с тобой разговариваем уже пятнадцать минут.
– Какой же медведь твой муж. Так рано ложиться спать и так крепко засыпать! За весь вечер он не сделал ни одного остроумного замечания, а галстук у него совершенно незаметный. Не понимаю, почему ты вышла замуж за такого неэнергичного парня. Энергичность – это минимальный критерий, которому должен удовлетворять мужчина. Не заметно, чтобы от Томаса для тебя хоть какая-то польза была. Волосы у тебя тусклые, и он, очевидно, предполагает, что ты будешь растить вашего ребенка в гараже?
– Мы не собираемся навсегда оставаться здесь, – сказала Эмма. – Надеюсь, ты будешь относиться к Вернону бережно. Он может оказаться весьма нежным растением.
– Что я могу ему сделать, если ты и Рози стоите за него горой? Глупо быть нежным растением в его возрасте, но тебе не о чем беспокоиться. Я могу быть несносной, но я не косильщик лужаек.
3
Повесив трубку, Аврора со вздохом направилась вниз, на кухню, где Вернон с Рози довольно угрюмо сидели за столом. В кухне было безукоризненно чисто. На Рози был плащ, а в руках – сумочка, но, казалось, уходить она не торопилась. Вернон нервно тасовал колоду карт.
– Вид у вас не очень веселый, – заметила Аврора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138