Но пока она не была готова. Ей хотелось справляться на том месте, где она находилась. Если самые худшие из ее ожиданий оправдаются, она может продать Клее. Конечно, это будет предательством по отношению к ее матери, но ее мать сама провинилась перед ней, когда заплатила за картину деньги, которые в скором времени должны были перейти к Авроре. Это было бы, конечно, вероломством в отношении Эммы, так как она любила Клее, но Эмме впоследствии достанется Ренуар, а если бы в ее дочери теплилось побольше любви к жизни, она бы сильнее полюбила Ренуара, гораздо сильнее.
Однако странность имела и другую сторону, помимо паники из-за денег. Не просто одиночество, хотя она его ощущала, не только отсутствие секса, правда, и это чувствовалось: она сама удивилась, когда несколько ночей назад ей приснилось, что она открывает банку с тунцом, а оттуда высовывается пенис. Надо признать, сон был очаровательный, полный приятных неожиданностей, и ей было обидно, что рядом не было того, с кем было бы уместно им поделиться. Любой, кому бы она его пересказала, включая ее дочь, решил бы, что она мучается лихорадкой больше, чем это было в действительности.
Во всяком случае, эта странность отличалась от лихорадки такого рода, скорее, она чувствовала, что в ее жизни сместился какой-то важный центр, она будто растерялась, словно она преждевременно, пока не настал ее срок, соскальзывает, теряет связь с происходящим вокруг, отстает от реальности, или, что хуже, наоборот, опережает ее. Ей казалось, что знакомые видят только ее внешние движения, движения женщины, которая постоянно жалуется и вытягивает из людей сочувствие к себе. Движения ее души, кажется, не замечает никто. Ее пугало, что она слишком хорошо научилась ни на кого не рассчитывать и обходиться без поддержки. Если она не будет контролировать свои внутренние побуждения, то, как ей думалось, вскоре окажется в одиночестве, в этом и коренилась странность, которая даже как бы выбрала себе физическое место где-то за грудиной. Сильно прижимая руку к грудной клетке, она могла ее чувствовать на ощупь, почти как затвердение, затвердение, которое ничто не заставит рассосаться.
Прогуливаясь, в надежде, что двор ее успокоит, она вдруг услышала голоса, доносившиеся с кухни. Поспешив в дом, она застала Рози и Вернона за серьезным разговором.
– Он сотворил чудо, – объявила Рози. – Ройс захотел, чтобы я вернулась.
– Как вы этого добились? – спросила Аврора.
– Это моя маленькая тайна.
Рози взяла сумку и, судя по всему, приготовилась идти домой.
– Я из Ройса все жилы вытяну. Он больше ни одного секрета от меня не утаит.
– По крайней мере, приятного секрета, – добавила она, что-то припоминая.
– Теперь вы, конечно, захотите, чтобы я отвез вас домой? – спросил Вернон.
– Он что, профессионал по извозу? Соседям не понравится, если я подкачу к дому на огромном белом «линкольне». Я уж лучше сяду на автобус.
– Мне это совсем не нравится, – вступила в разговор Аврора. – Зачем ты сразу же кидаешься назад к такому подлецу, как Ройс? Может быть, тебе лучше переночевать сегодня здесь? Будь я на твоем месте, я заставила бы его остыть хотя бы двадцать четыре часа.
– Если я собралась назад, это не значит, что я проглотила обиды. Я ничего не позабыла. Не волнуйтесь.
Все они минуту стояли молча.
– Ладно, счастливо тебе, дорогая. Я приготовлю Вернону ужин, а ты поезжай и посмотри, чем закончится это происшествие.
– Большое спасибо, мистер Далхарт, – задержавшись у дверей, сказала Рози.
– Смотри, не рискуй, – напутствовала Аврора. – Если он обнаружит тенденцию к жестокости, немедленно бери такси и приезжай.
– Не для того меня создал Бог, чтобы я служила ему боксерской грушей. Я не слишком гордая, чтобы убежать.
– Что вы сделали? – строго спросила Аврора, как только Рози вышла.
Вернон помялся.
– Предложил ему работу получше, – неохотно признался он. – Вы не представляете, что может сделать с таким человеком, как Ройс, хорошая новая работа и прибавка в деньгах.
Аврора была поражена.
– Вы наняли мужа моей горничной? Мне кажется, это чрезмерная забота. Чем он заслужил новую должность, можно узнать? Вы его наградили за то, что он побил жену?
Вернон смешался.
– Эта работа по доставке старит. Если человек ездит год за годом по одному и тому же маршруту, однообразие его достает. От этого и начинаются всякие разные передряги.
– Совершенно верно. Но работа Рози также не слишком увлекательна, однако, насколько мне пришлось это наблюдать, она не начинала передряг. Вовсе не из-за отсутствия возможностей – одна возможность живет прямо по соседству – в конце нашей улицы.
Аврора взяла с полки свой крошечный телевизор и поставила его на стол. Каждый день, как ей казалось, в надежде сломать бедный маленький приборчик, Рози так плотно наматывала на него провод, что когда Авроре удавалось его распутать, новости уже подходили к середине. Вернон подскочил ей на помощь, и она с удовлетворением отметила, что у него на разматывание провода ушло не меньше времени. Так что он был все-таки смертный.
– Что вы наняли его делать? – спросила она, нарезая грибы.
– Делать доставку для меня. У меня здесь есть поблизости девять или десять маленьких предприятий, и нет специального человека, чтобы туда доставлять все необходимое. Мне давно был нужен хороший доставщик.
– Надеюсь, – неуверенно сказала она. Ей вдруг показалось, что она обошлась ему в очень крупную сумму – и это меньше, чем за день, при том, что они были едва знакомы. Это, вероятно, было не совсем этично, но она прекрасно знала себя и понимала, что не может одновременно и готовить, и разрешать сложные этические дилеммы;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138