Видишь ли, это мой телефон, и отвечать ли на звонки – решаю только я. Кроме того, я уверена, что ты мне часто звонишь в мое отсутствие. Если мой телефон будет давать пятьдесят-шестьдесят звонков всякий раз, как тебе взбредет в голову связаться со мной, он, безусловно, износится. Счастье, если его хватит на год.
– Хм, я же знал, что ты дома. При мне мой бинокль, и я смотрел на гараж. С шести часов утра из него никто не выезжал. Мне кажется, мы достаточно хорошо знакомы, чтобы я знал, что до шести ты никуда не поедешь. Вот я тебя и поймал. Ты сидела дома и просто упрямилась.
– Это весьма скоропалительное заключение, – парировала Аврора. – Остается лишь надеяться, что ты справлялся с ведением боев удачнее, чем с ухаживанием, хотя это слово весьма отдаленно передает твои действия. В противном случае мы проиграли бы все бои, в которых тебе случалось участвовать.
– Эх, – хмыкнула Рози, подмигивая в адрес Генерала.
Аврора даже не сделала паузы, чтобы перевести дыхание. Сознание того, что Гектор Скотт, шестидесяти пяти лет, ни днем не меньше, отроду, с шести утра сидит в своей спальне, не сводя вооруженного взгляда с ее гаража, было достаточным, чтобы привести ее в бешенство.
– Раз уж мне удалось с тобой связаться, Гектор, позволь, я укажу тебе на ряд возможностей, которые ты не учел в своих соображениях, если ты действительно соображал. Во-первых, у меня могла болеть голова и я не хотела с тобой разговаривать. В таких обстоятельствах шестьдесят звонков телефона едва ли могли способствовать облегчению моего состояния. Кроме того, я вполне могла находиться на заднем дворе, за пределами досягаемости телефонных звонков и твоего бинокля. Как ты должен знать, мне очень нравится копать землю. Я часто копаю. Мне, знаешь ли, тоже бывает надо передохнуть.
– Аврора, все хорошо, – заверил Генерал, чувствуя, что лучше всего ему совершить временное отступление. – Я рад, что ты копаешься в земле, это дает хорошую физическую нагрузку. Я и сам, было дело, много копался.
– Гектор, ты меня перебил. Я не говорила о былых делах, я перечисляла возможности, которые ты не учел в своем настойчивом желании поговорить со мной. Третья очевидная возможность заключается в том, что я приглашена в какое-либо место, находящееся достаточно далеко от телефона, и не слышу звонков.
– Как приглашена? – переспросил Генерал, почуяв беду. – Мне это не нравится.
– Гектор, в данный момент я так раздражена из-за твоего поведения, что мне все равно, что тебе нравится, а что – нет. Ясно то, что я часто, точнее, систематически, получаю приглашения от нескольких джентльменов помимо тебя.
– В шесть утра? – спросил Генерал.
– Какая тебе разница, во сколько. Я не так стара, как ты, и далеко не так зациклена на привычках, как, по-видимому, была твоя добрая покойная жена. Вообще говоря, весьма трудно определить, где я могу находиться в шесть утра, кроме того, нет никаких оснований, чтобы требовать от меня отчета, это ты, вероятно, сознаешь.
– Я это сознаю и считаю патентованной дурью. И я приму меры, я тебя уже предупреждал.
Прикрыв ладонью микрофон, Аврора подмигнула Рози.
– Он мне опять делает предложение, – сообщила она. Рози рылась в стенном шкафу, подбирая более или менее ношеные туфли, которые подошли бы ее старшей дочери. Последнее предложение Генерала ничуть ее не удивило.
– Ага, небось хочет сыграть свадьбу в танке. Аврора вновь обратилась к Генералу.
– Гектор, я не сомневаюсь в твоей готовности. Должна сказать, что несколько других джентльменов также обнаруживают свою готовность, если это имеет для тебя какое-либо значение. Но дело в том, что ты на самом деле не можешь жениться, как бы ты ни был уверен в обратном. Мне также не нравится выражение «патентованная дурь», в том контексте, в котором ты его использовал. Я не вижу ничего патентованно дурного в том, что я вдова.
– Дорогая, ты вдова уже три года. Для женщины с твоим здоровьем это достаточно долго. Даже слишком долго. Ты знаешь, есть ведь определенные биологические потребности, нехорошо чересчур долго ими пренебрегать.
– Гектор, ты хоть сознаешь, как ты груб? – глаза Авроры засверкали. – Ты понимаешь, что позволил себе слишком долго мне звонить, а когда я сочла удобным взять трубку, ты начал читать мне лекцию о биологических потребностях. Должна заметить, что тобою избрана далеко не романтическая форма изложения.
– Я военный человек, Аврора, – сказал Генерал, пытаясь проявить твердость. – Я умею говорить только правду-матку. Мы взрослые люди. И нам не надо ходить вокруг да около. Я только сказал, что пренебрегать биологическими потребностями – опасно.
– А кто говорит, что я ими пренебрегаю? – спросила Аврора. В ее тоне послышались дьявольские нотки. – К счастью, в моей жизни есть еще уголки, недоступные для твоего бинокля. Должна сказать, что мне неприятно сознавать, что ты сидишь там у себя целый день, размышляя о моих биологических потребностях, как ты изволил выразиться. Если ты действительно так проводишь время, нет ничего удивительного в том, что ты обычно так неприятен в общении.
– Я приятен в общении, – возразил Генерал. – И потом я могу.
Аврора открыла один счет – от своей самой нелюбимой портнихи. В нем была указана сумма семьдесят восемь долларов. Прежде, чем отвечать, она в задумчивости смотрела на него.
– Можешь? – переспросила она.
– Да. Ты сказала, что я готов, но не могу. Мне это противно, Аврора. Я никогда не разрешал бросать тень на мои возможности. И вообще я всегда был способен.
– Ах, Гектор, ты где-то отстал от меня, – туманно выразилась Аврора. – Очень неосмотрительно с твоей стороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138