Он собирался солгать, как лгал Авроре почти по любому поводу, но когда поднял глаза и столкнулся с ее уверенным взглядом, он дрогнул. Она была единственной женщиной из тех, кого он знал, которая смотрела отсутствующим взглядом и даже выглядела рассеянной, и при этом была совершенно проницательной в истинности слов говорящего, которые первыми пришли ему на ум. Она продолжала разглядывать посетителей ресторана, не переставая полировать кольца с надменным видом, но взгляд, которым она смотрела на него искоса, безошибочно говорил, что ей известно все о его секретаршах. Признание казалось единственным спасением, и он выпалил:
– Аврора, это бывало совсем не часто. Может быть, раз в месяц, не чаще.
Аврора перестала полировать свои кольца. Она молча взглянула на него. Ее взгляд мгновенно помрачнел.
– Что-что, Эдвард? – переспросила она.
По тому, как изменилось ее лицо, он понял, что совершил грубую ошибку, нечто значительно более серьезное, чем заказ у помощника официанта. Она смотрела ему в глаза и не улыбалась. И он вдруг струсил. С Авророй ему часто приходилось пугаться, но не до такой степени. Что-то было не так, хотя «так» не бывало никогда. Он был вице-президентом банка, важным лицом, ворочал миллионами, его знали и перед ним заискивали. У Авроры не было из этого ничего. Она была известна своей ветреностью, он даже не понимал, зачем добивается ее, почему хочет жениться на женщине, перед которой пасовал. Но это происходило как-то само собой. Почему он расточал время, тратил деньги, выставлял себя глупцом ради женщины, которой боялся до смерти. Это противоречило здравому смыслу, но он был уверен, что влюблен в нее. Она внушала более глубокое уважение, чем его покойная жена – та не смогла бы отличить помпано от карпа, – но в глубине его души гнездился ужас, подлинный ужас. Он не знал, что сделать, что сказать, когда Аврора смотрела на него своими голубыми глазами. Почему в обществе мужчин он был самим собой?
Почему он не добивался преимущества, не делал ответных выпадов? Почему он испытывал беспомощность?
– Ты хочешь сказать, Эдвард, что приводишь своих женщин туда же, куда пригласил меня? – спокойно осведомилась Аврора.
– Аврора, это мелочи, – стал оправдываться он. – Это не имеет никакого значения. Это совсем не относится к делу, абсолютно. Просто секретарши. Я хочу сказать, для компании.
Он остановился. Подали помпано. Аврора встретила его в полном молчании. Метрдотель попытался предложить вино, но она посмотрела на него отсутствующим взглядом. Несколько мгновений она рассматривала блюдо, но не трогала вилку.
– Что мужчине делать, – высказал вслух Эдвард Джонсон в замешательстве то, о чем думал.
Аврора продолжала сидеть, не глядя ни на что, и Эдварду Джонсону показалось, что молчание очень затянулось. Она не трогала вилку, и он не решался взяться за свою.
– Мне кажется, ты просил меня выйти за тебя замуж, не правда ли, Эдвард? – произнесла она, глядя на него без всякого выражения на лице.
– Конечно, конечно, – выпалил он. В животе похолодело.
– Ты предлагал это серьезно?
– Конечно, Аврора, – его сердце вдруг почему-то дрогнуло. – Ты знаешь, я почти… с ума схожу… чтобы жениться на тебе. Я готов жениться хоть сегодня, прямо здесь, в ресторане.
Аврора слегка нахмурилась.
– Удачные браки не заключаются в дешевых ресторанах, Эдвард, – сказала она. – Хотя это заведение не совсем ресторан? Это скорее сераль, если я не путаю понятия. И я позволила тебе привести меня сюда?
– Женюсь на тебе прямо сегодня, – страстно повторил Эдвард Джонсон. Ее странные манеры навели его на мысль о том, что у него появился шанс.
– Хм, – сказала Аврора совершенно индифферентно. – Я надеюсь, что память не подводит меня, Эдвард. Я слишком молода, чтобы память мне отказывала. Если память мне не изменяет, ты неоднократно повторял, что я единственная женщина в твоей жизни.
– О да, единственная, – горячо подтвердил он. – Несомненно, Аврора. Даже пока Мэриэн еще не умерла, я был от тебя без ума.
– Мне кажется, было вполне достаточно оскорбить меня, Эдвард, – заметила она. – Я полагаю, не стоило заходить дальше и оскорблять еще и память твоей покойной жены. Я уверена, ей хватало обид при жизни.
– Нет, нет, прости, я неправильно понял. Я не хотел тебя обидеть, – сказал Эдвард Джонсон. Он понятия не имел, что ему говорить. – Для меня это последнее дело.
Аврора стала как ни в чем не бывало складывать салфетку.
– Вообще-то это не может быть для тебя последним делом, – холодно произнесла она. – Если только ты не надумаешь совершить харакири этим ножом для масла. Кстати, ты его взял не в ту руку. По крайней мере, если собираешься им брать масло. По части этикета харакири я не сведуща. – Она молча взглянула на него. Эдвард Джонсон переложил нож в другую руку.
– Скажи мне что-нибудь, Аврора, – попросил он в панике. – Не смотри так. Эти женщины почти дети. Подростки. Это ничего не значит. Я просто выводил их в ресторан, потому что они молодые.
Аврора сухо усмехнулась.
– Эдвард, уверяю тебя, не надо убеждать меня в их молодости. Наверняка некоторые из них присутствуют в этом зале, у меня на глазах. Я думаю, ты и твои друзья по службе разработали достаточное число приемов для обмена между собой. В любом случае, это твое дело, а не мое. Мне любопытно лишь одно. Если мне ты говорил, а ты это и сейчас не отрицаешь, что я единственная женщина в твоей жизни, то что ты говорил этим подросткам?
– А, ничего, – сказал Эдвард Джонсон. – Я им никогда ничего не обещаю. – В этот момент он не мог припомнить ни слова из того, что он говорил секретаршам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138