Пока они кашляли и пытались взять несколько высоких нот, Карла требовательно спросила у Дженни:– А почему не все женщины поют? Все женщины, которые участвуют в празднике?– Чтобы исключить излишний феминизм, – разъяснила ей Дженни. – В противном случае мужчины могут забросать нас камнями или отмочить что-нибудь похуже.– Меня тошнит от национального гимна, – заявила подошедшая Руфь Поппер, на ногах которой были кроссовки.– И меня, – подхватила Джейси. – Давайте исполним «Боевой гимн республики». Это патриотично, да и текст получше.– Хорошо, хорошо, если вы говорите, что это патриотично, – проговорила Дженни, хватаясь за мегафон. – Все женщины и девушки! Ко мне! Повторяю – все женщины и девушки, ко мне!Лучшая половина человечества потянулась к микрофону. Те, кто постарше, двигались степенно и неторопливо, молодые девушки устремились чуть ли не бегом. Жены ковбоев оторвались от Дики. Нелли, получив солидную дозу комплиментов от рабочих, отделилась от них и направилась к Дженни. Даже Минерва, которая сидела на трибуне и скептически оценивала происходящее, направилась к центру поля, выпустив из рук маленького Майка. Тот немедленно подбежал к загону и вскарабкался на верхнюю жердь.Дженни расставила всех женщин вокруг поля, поместив в центре Джейси, Карлу и трех женщин из суда. Школьный оркестр, который не воспринимал серьезно все эти репетиции, грянул «Боевой гимн республики». Женщины округа, низкорослые и высокие, молодые и старые, слабые и сильные, запели.Весь вечер Дуэйн испытывал необычайное душевное волнение, что явилось для него полным откровением. Когда Джейси взяла его ладонь в свою, он ощутил такой же избыток чувств, как в тот момент, когда показал Барбет луну.Сидя на земле и слушая пение женщин, он почувствовал необыкновенный прилив сил. В следующее мгновение что-то капнуло ему на руку, и Дуэйн понял, что плачет. Плачет второй раз за два дня. Смутившись, он огляделся, но Барбет спала, и никому не было дела до него. Невзирая на все проблемы минувшего, настоящего и будущего, он был бесконечно благодарен судьбе, что находится там, где сейчас находится.Пение женщин произвело на Дуэйна огромное впечатление. Ему хотелось, чтобы оно длилось вечно. Оно навевало редкое ощущение мира и спокойствия, которого в последнее время ему так не хватало.Находясь в плену эмоций, он, тем не менее, почувствовал холодное прикосновение к руке. Это оказался нос Шорти. Собака уткнулась ему в плечо, желая быть поближе к хозяину, и Дуэйн почесал ей за ухом.Пение закончилось, но долгие репетиции продолжались. Сонни, он же Авраам Линкольн, прочитал Геттисбергское послание. Противоборствующие армии под Аламо имитировали ружейную пальбу. Мнимые индейцы устремились за бизоном – в данном случае – Шорти, который никогда не упускал возможности побегать. Следующими по стадиону прошествовали те, кто был уже в годах, изображая из себя переселенцев. За ними на Первую мировую войну промаршировали пехотинцы, следом буровики, приехавшие в эти края искать счастья, ковбои, размахивающие лассо, и в заключение выпускники 65-го года отметили свою великую победу в финале первенства штата по софтболу – последнее значительное событие в истории округа, если не считать переизбытка нефти, который решено было игнорировать. Джейси оставалось только спеть финальный гимн, но он еще не был выбран и, следовательно, не репетировался.Люди начали расходиться по своим машинам, но многие остались стоять, обмениваясь впечатлениями и наслаждаясь прохладой вечера.В течение всего представления Дуэйн плавно и неслышно скользил по волнам эмоциональных воспоминаний. Те, кто проходил мимо него, улыбались и замолкали, но не потому, что понимали его душевное состояние после пения, а потому, что видели спящего ребенка на руках и боялись разбудить девочку. Хотя эмоции мало-помалу улеглись, Дуэйн наслаждался, сидя неподвижно с внучкой, последними звуками музыки, звучавшими в его сердце.Но вот он заметил перед глазами мелькающую руку Карлы, которая спросила:– Ты так и будешь сидеть здесь до умопомрачения?– Как тебе хочется, чтобы я признался в собственном слабоумии, – обиделся Дуэйн. – Но не жди – не дождешься.– Тогда отдай ребенка Нелли и поехали, – сказала Карла.– Эй, ты, пора отправляться домой! – громко крикнула Джесси.Сначала Дуэйн подумал, что она обращается к нему, но потом понял, что она говорит это маленькому Майку, бродившему по загону для скота. Озорной мальчуган бросился в дальний конец загона, проворно залез на самый верх и готов был свалиться вниз, если бы не Джейси, успевшая подхватить его на лету.– Ну вот, кажется, ему отыскалась ровня, – удовлетворенно констатировала Минерва.Маленький Майк как будто осознал, что попал в руки того, кто не потерпит никакого сопротивления. Когда Джейси опустила его на землю, он так же покорно, как раньше Шорти, засеменил рядом с ней.Шорти, который дремал, положив голову на ногу Дуэйна, внезапно проснулся, по обыкновению тупо огляделся и быстро засеменил за Джейси и маленьким Майком.Нелли, впавшая снова в состояние невозмутимой красоты, приблизилась и взяла ребенка.Вскоре около Дуэйна осталась одна Карла. Она опять помахала рукой перед глазами мужа.– Если ты не слабоумный, то о чем думаешь?– Хочешь узнать, гони доллар.– Слишком дорого, Дуэйн, сообщи мне задаром.– Я мечтал о том, чтобы хорошенько поесть. Ты не хочешь отправиться к «Ревущим волкам»?– Хочу, но я должна пригласить Сонни. Если он станет хорошо питаться, возможно, его мозги выправятся.– Оставь его в покое. Жизнь может показаться ему более тяжелой, если он будет мыслить по-другому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162