– Если я завтра в доме найду хоть одну бутылку русской водки, вылью все до единой капля, – проговорил Дуэйн, не открывая глаз.– Дуэйн, ты еще не представил меня ни одному из своих однокашников, – сказала Карла. – Я вижу, ты по-настоящему пьян.Дуэйн открыл глаза и обвел взглядом однокашников, которых он не представил жене. Ближе всех к нему стояла высокая неуклюжая женщина в зеленом платье. Она показалась ему знакомой. Возможно, они учились в одном классе. В школе она тоже была высокой и неуклюжей. Кажется, и тогда она питала страсть к зеленому цвету. Он попытался напрячь память, но на пьяную голову это было трудно сделать. Кажется, между ними что-то произошло, когда они ездили куда-то на баскетбольную встречу. Не сидели ли они на заднем сиденье, направляясь в Кроуэлл? Не обижались ли они?… Вроде бы, он раз поцеловал ее, и она ответила ему…Но все это было так неопределенно, так размыто во времени. Имя женщины никак не всплывало в памяти. Возможно, ее звали Вильма… была ли девушка с таким именем в выпуске 1954 года? Что в баскетбольной форме девчонки выглядели очень сексапильными – вот это он определенно запомнил. Форма была из шелка или атласа и сидела свободно. Так удобно было просунуть под нее руку. Впрочем, и гладить шелковую форму было не менее приятно, чем то, что скрывалось под ней.– По-моему, это Вильма, – ответил Дуэйн на обвинение жены.– Вильма? А ее фамилия?– Не знаю, – признался Дуэйн. – Я даже не уверен, что ее зовут Вильмой.– Ну ты, Дуэйн, даешь! Даже не можешь припомнить фамилии тех, с кем учился в одном классе.– Многие поразъехались, – сказал Дуэйн, отлично понимая, что попытка оправдаться звучит слабо. Из Талиа они разъехались не так уж далеко. Только Джо и еще двое-трое покинули границы штата, а в основном его бывшие выпускники не ступали ногой дальше Форт-Уэрта, хотя большинство осело еще ближе. Двенадцать лет они учились вместе, изо дня в день, из года в год, и на тебе – всех забыл. Просто невероятно! Он молча наблюдал, как эти люди пьют «Столичную» с соком и едят цыплят, изо всех сил показывая самим себе, что им очень весело, – но у них ничего не получалось.Джейси болтала с Джо Бобом, напустив на себя самый беззаботный вид, но это была уже не охваченная восторгом королева, возвратившаяся домой, а женщина с меланхоличным и равнодушным лицом.– Эта идея с приглашением класса оказалась ужасной ошибкой, – сказал Дуэйн жене. – Все разочарованы. Никто по-настоящему не радуется.– Но они пытаются. Все стараются изо всех сил. Только один ты сидишь в стороне и дуешься.– Я не дуюсь. Ты меня споила этой дурацкой коммунистической водкой, которую ты так любишь.– С чего это Джанин Уэллс на глазах у всех вздумалось лизать тебя в ухо? Она ведь не из вашего класса.– Откуда у Дики этот «порше»? – вопросом на вопрос ответил Дуэйн.– Его купила Сюзи Нолан и подарила ему. Сейчас они как два влюбленных голубка.– Купила и подарила ему? – переспросил пораженный Дуэйн. – Ее муж по уши в долгах и голодает у суда, а она покупает Дики дорогую машину?– А по-моему, это хорошо, что Дики любит женщин в возрасте. В этом вопросе он не такой сноб, как многие мужчины.– От этого вечера встречи я сейчас наложу в штаны. Чего все они корячатся, изображая, что им весело?– Все равно скоро начнется вторая часть праздника, – сказала Карла и, допив свой коктейль, покинула его.Дуэйн почувствовал некоторое облегчение, но не встал. Он продолжал сидеть, наблюдая за школьными товарищами и их женами и с трудом припоминая, с кем же он учился в одном классе: с этой женщиной или с этим мужчиной. Если они и были разочарованы, то свое разочарование выражали довольно шумно. До него доносились такие громкие голоса, что Дуэйну хотелось зажать уши ладонями. У одной женщины, которую он, конечно, не помнил, пронзительный голос напоминал визг тормозов, от которого становилось хуже, чем от перепоя.Дуэйн уже собрался подняться, но неожиданно кто-то подошел сзади и осторожно положил руки ему на плечи. Он оглянулся и увидел Джейси.– Появление на этом вечере было ужасной ошибкой, – призналась она. – А сама идея его проведения еще ужаснее.– Согласен… Я почти никого не могу вспомнить.– Я не о том.– Понимаешь… я пьян. Могу чего-то и не понять.– Нам больше нечего ждать – вот, что я хочу сказать. Мы уже не способны на то, чем увлекались когда-то, когда были половчее или похрабрее.Дуэйн не совсем понял ее, но ему нравилось, что руки Джейси спокойно лежат на его плечах.– Ты читаешь стихи? – неожиданно спросила она. Он отрицательно покачал головой.– Помнишь Китса? Джон Сесил, бывало, читал их нам на уроках…– Я в это время думал только о тебе. Иногда мне удавалось сползти с парты и заглянуть тебе под юбку.– Было бы лучше, если бы ты слушал стихи, а не подглядывал за девочками. В конечном счете ты приобрел бы больше.– Я никогда не думал о конечном счете.– А вышло так, что ты лишился и юбок, и поэзии… «И поступь старости для них неотвратима».– Чего?!– «И поступь старости для них неотвратима», – повторила Джейси. – Это строка из одной его поэмы, которую ты не удосужился прочитать, хотя, конечно, тогда тебе было не до этого.– Нам всем до старости еще очень далеко, – заметил Дуэйн, снова оглядывая сверстников. Те, у кого были самые разочарованные лица, кричали и шумели больше всех: у многих лица стали расползаться и походить на физиономии состарившихся боксеров. – Нам нет и пятидесяти.– Но скоро будет, – проговорила Джейси, убирая руки и отходя в сторону. ГЛАВА 72 – Какой был утром ураган, а сейчас хоть бы ветерок подул, – недовольно заметила Дженни Марлоу. Красная атласная рубашка на ней пропахла потом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162