Я с трудом повернула голову. Мои глаза остановились на его широкой груди. Я сглотнула и перевела глаза на его шею, затем на лицо, четко очерченные губы, слегка веснушчатый нос и, наконец, на его искрящиеся глаза. Черт побери, неудивительно, что я бросилась на него во время концерта Фрэнки Дулана. Кого я пытаюсь обмануть? Этот мужчина великолепен. Такой ошеломляющий и рядом. Со стороны все выглядит так, будто я на сеансе психотерапии, его душа светит на меня из этих зеленых глаз, таких прекрасных и мирных, как у дельфина, которого я держала в своих руках сегодня ночью. Я вздрогнула, и Мак крепче сжал мою руку.
– Я имел в виду то, что сказал сегодня вечером твоим родителям. О твоих достижениях, с тех пор как ты приехала сюда.
Я моргнула.
– Спасибо тебе большое за это. Я не знала, как ответить им. Особенно, – я скорчила гримасу, – если учесть, что моя мама флиртовала с тобой и рассказала ту ужасную историю с горшком.
Мак ухмыльнулся:
– Да, это прозвучало немного мрачно, но, должен сказать, ты великолепно справилась, Милли. С серфингом и всем остальным. Ты показала настоящий бойцовский дух, а сегодня ночью даже больше. Я думал, ты дико испугаешься войти в воду во тьме.
– Я боялась, – фыркнула я. – Чуть не обделалась.
Мы рассмеялись. Все наше притворство исчезло. Мак отпустил мою руку и тронул прядь волос за ухом.
– Знаешь, ты так красива, когда выглядишь естественно, как сейчас, – прошептал он.
Я коснулась своего лица, вдруг осознав, что на нем нет макияжа и я побывала под жутким ливнем. Забавно, но сейчас я чувствовала себя более красивой, чем раньше.
– Спасибо, – шепнула я в ответ, принимая комплимент.
«Просто поцелуй меня, – хотелось добавить, – просто поцелуй меня, Мак». Но я не могла произнести эти слова. Я вдруг ощутила себя робкой, издерганной собственными чувствами и смущением; может, он сам сейчас увидит, как горят от вожделения мои глаза, расширились зрачки и пылают щеки.
Мак нахмурился и приложил руку к моей раскаленной коже.
– Господи, Милли, ты уверена, что с тобой все в порядке? Тебе что-нибудь нужно?
«Любовь! Страсть! Ты!»
Я неистово затрясла головой:
– Нет, Мак, все в порядке. Честно.
Я запнулась и раскашлялась, а затем по моему позвоночнику пробежала волна, и чиханье вырвалось наружу с такой скоростью, что меня бросило навзничь. Мак вскочил и за руку потянул меня к изголовью кровати.
– Быстро в постель, – решительно заявил он.
«Ну пожалуйста, ну давай».
Я одним прыжком забралась в постель. Уж лучше бы он снял с меня одежду, сказала я себе, замерев от предвкушения. Но прежде чем я успела сказать хоть слово, Мак накрыл меня пуховым одеялом и подоткнул его так плотно, что я почувствовала себя сосиской в тесте. Да уж, нельзя сказать, будто я хотела именно этого.
– Немедленно в постель, и никаких возражений, – распорядился он, обходя вокруг меня, как доктор. – Мы не можем позволить кинозвезде умереть от гриппа, верно?
Я кивнула.
«Подожди минутку. А как же…»
– Теперь лежи так, пока простуда не пройдет. Слышишь? Я скажу Фионе, чтобы принесла тебе еще горячего пунша.
Он склонился надо мной и нежно погладил мой лоб. Я смотрела на него, желая, чтобы он остался, залез ко мне под одеяло и согрел меня своим телом. Не хочу я горячего пунша, я хочу горячего Мака Хеггарти. Я задержала дыхание, когда он неожиданно нагнулся и коснулся моего лба нежным поцелуем.
– Ты сегодня молодец, Милли, – прошептал он. – Ты сделала все это ради своей подруги, и я горжусь тобой.
Он повернулся, словно собираясь уйти, но затем посмотрел на меня и произнес:
– Милли?
– Да, Мак…
– Ты ведь знаешь, ты мне ужасно нравишься…
Я с трудом кивнула, не в состоянии ответить. У меня голова шла кругом.
– Ты всегда мне нравилась, но я иногда бываю неловок с девушками… я хотел сказать, с женщинами, ты же знаешь.
Мое сердце переполнилось любовью от столь внезапного признания.
– Ты мне всегда нравилась, но я боюсь слишком близко сходиться с людьми. И все же не смог удержаться, как ни старался. Бог мой, в тот самый момент, когда увидел, что ты вернулась в Слайго, я почувствовал, будто схожу с ума.
«Я готова пойти на все, только попроси меня об этом сам!»
Я плотно сжала губы, сдерживая готовые вырваться слова, которые могли все испортить. Пусть он говорит, так приятно чувствовать себя особенной. Кроме того, я хочу его. Я закрыла глаза и молчала, впитывая его слова.
– Посмотри, ты устала и больна, а я стою здесь и бубню.
– Нет, Мак…
– Видишь ли, я же сказал тебе, что не очень хорош в этом деле.
– Все в порядке, честно…
– Лежи тихо, мы, может быть, поговорим еще завтра, но сейчас тебе следует хорошенько выспаться. Спокойной ночи, Милли, благослови тебя Господь.
С этими словами он и ушел, тихо затворив за собой дверь. Ни тебе поцелуев, ни объятий – ничего. Черт возьми, у Мака сила воли монаха.
На какое-то мгновение я почувствовала разочарование, пока мои глаза не закрылись и я не осознала, до какой степени я измучена после ночных приключений. А я думала, что приезд моих родителей будет центром драмы; вот черт, да это оказалось легким волнением по сравнению с нынешней бурей чувств. Я улыбнулась. Хотя меня и знобит, внутри стало очень тепло.
– Спокойной ночи, Мак, – шепнула я в темную пустую комнату. – Спасибо за все. Сегодня я помечтаю о тебе, а завтра – другое дело.
Я не могу больше ждать.
Лишь в понедельник где-то после обеда мое тело с трудом вернулось из радостных снов к суровой действительности. Достаточно поздний час, моя мать с осуждением подняла брови, когда я спустилась в холл, поскольку выглядела я словно размытая фотография из рубрики «Самые разыскиваемые преступники в Америке».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110