Мы с Фай стояли с раскрытыми ртами, не зная, что сказать.
– Черт, этот серфинг – весьма опасное занятие! – нарушила затянувшуюся паузу Фай, повернув ко мне голову.
Я небрежно пожала плечами:
– Да, думаю, Мак получил массу удовольствия. Но риск – неотъемлемая часть серфинга. Я это всегда знала и поэтому особо не волновалась.
– Да, конечно, – хмыкнула моя подруга, – тогда объясни мне, как ты умудрилась уронить десять евро в пропасть и даже не заметила этого?
Я посмотрела на пустые руки и нахмурилась.
– И, Милли Армстронг, если попробуешь восстановить в памяти предыдущие пятнадцать минут, то вспомнишь, что совсем недавно объяснилась в любви моему брату. – Фай развернулась и пошла вниз по тропинке к отелю.
– Неправда! – Я чуть ли не вприпрыжку побежала за подругой. – Я не говорила «люблю», я говорила «нравится». А это, знаешь ли, большая разница.
– Да, конечно, – бросила через плечо Фай. – А я тогда королева Англии.
В следующие две недели штормовые волны пошли на убыль, и простые смертные, такие как я, получили возможность заниматься серфингом. У меня впереди было чуть меньше месяца занятий, и я вдруг поняла, что времени для превращения в более-менее профессионального серфера осталось катастрофически мало. Поэтому я с утроенной энергией принялась за тренировки, невзирая на сильную неловкость, испытываемую инструктором при виде меня, словно я приходила к нему на пляж в стрингах. Пьяный поцелуй испортил наши с Маком доверительные отношения, а мое признание в любви окончательно их разрушило. Я знала, что Дэйв все ему рассказал. И вполне возможно, запечатлел мое «выступление» на пленку. При этой мысли у меня сразу перед глазами возникала живописная картина: Мак и Дэйв сидят, задрав кверху ноги, перед телевизором и, попивая пиво, умирают со смеху, глядя, как я, с растрепанным видом повернувшись лицом к морю, признаюсь Маку в любви, а он в это время стоит сзади.
Мы по-прежнему оставались друзьями, но легкость в наших отношениях исчезла. Особенно трудно было мне. Мой инструктор поражал умением кататься со мной на доске и даже время от времени вытаскивать из пенящихся волн в особо опасные моменты, не глядя при этом мне в лицо. Я очень хотела объясниться с ним, но, учитывая, что в запасе осталось всего несколько недель, приходилось сначала решать более насущные проблемы.
Во-первых, невзирая на то что я уже спокойно могла опустить голову под воду без крика «Помогите, умираю!», мне по-прежнему не удавалось кататься на волнах стоя на доске, как всякому приличному серферу. Не говоря уже о том, чтобы в этот момент выглядеть сексуально. У меня получалось встать на ноги один раз из пяти, и то только на несколько секунд. Как же я завидовала ребятам в классе. Они абсолютно не испытывали никакого страха. Я же боялась всего. Детям говорили вскочить на доски и прокатиться на волне, и они спокойно и уверенно выполняли приказы инструктора. Для меня же подобные маневры казались такими же недостижимыми, как сальто на китайских палочках для еды. Фай всегда выныривала из воды с улыбкой и румянцем на лице, а я обычно походила на водяную крысу, не раз столкнувшуюся с паромом, курсирующим через Ла-Манш. Не самый лучший вид для демонстрации своего потенциала будущим продюсерам. Я поделилась этими страхами с Дэйвом. Мне хотелось услышать, что через несколько недель, в среду, в десять утра, я превращусь в профессионального серфера, который легко может поймать самую высокую волну, когда-либо появлявшуюся во всей Западной Европе. Дэйв внимательно меня выслушал, аккуратно записав все на камеру, а затем сказал:
– Слушай, Мак, в конце концов, не волшебник. Ну что, пропустим по кружке пива?
Вторая проблема по сравнению с первой была более конкретной. Сегодня приезжают родители.
Я втайне надеялась, что Фрэнк и Джорджина Армстронг откажутся от своей блестящей идеи провести отпуск в холодной Ирландии и поедут куда-нибудь на озера в Италию или на Канарские острова. Честно говоря, я даже обзвонила все туристические агентства в Саутгемптоне, пытаясь узнать, не заказывали ли мои родители у них какие-нибудь брошюры. Оказалось, мою мать сначала привлек диснеевский круиз, пока она не решила, что не любит плавать на пароходах. И вскоре после этого она забронировала места на пароходе, идущем в Рослэр. Я была в шоке.
Я еще раз посмотрелась в зеркало. Мои волосы, собранные в аккуратный хвостик, сильно изменились за последнее время. Соль, солнце и отсутствие регулярного ухода сделали свое дело. И если каталась я еще неумело, то выглядеть стала как самая настоящая серфингистка – выгоревшие волосы, не знающие ни геля, ни лака. Макияж тоже перестал играть важную роль в моей жизни. Оказалось, море и косметика малосовместимы. Каждый раз после очередного катания мне приходилось заново делать макияж, а это отнимало немало времени, не говоря уже о деньгах. Поэтому с тех пор, как приехала в этот город, я ограничилась увлажняющим кремом с эффектом загара, бронзовыми тенями, тушью и блеском для губ с золотыми блестками. И надо сказать, новый имидж подтянутой загорелой серфингистки мне очень нравился. Фай считала, будто я стала выглядеть намного моложе. Что же касается моих когда-то длинных накладных ногтей, то я плакала каждый раз, когда смотрела на них, или, вернее, на то, что от них осталось. Морская вода и постоянные контакты с доской, камнями и другими серферами пагубно сказывались на их состоянии. Времени же на маникюр постоянно не хватало (или, скорее, просто не возникало желания его делать). Теперь я носила такие короткие ногти, что вычистить из-под них грязь уже было невозможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110