Дэн – замечательный человек, и идея этого фильма целиком принадлежит ему, – продолжала я вдохновенно врать, невзирая на протестующие гримасы Фай. Пьяный угар не давал мне остановиться. – Я достигну огромного успеха, и мы будем счастливы вместе! Надо лишь научиться кататься на этой чертовой доске, если Мак соизволит мне помочь. Я залезу в воду, и у меня все получится! Все увидят, на что я способна, а Дэн поймет, что влюблен в меня по уши, и тогда вы перестанете смеяться надо мной. Мне будут завидовать все девушки. И да, Кэтлин. Ответ на твой вопрос – да. Я его видела, держала в руках и могу заверить: у Дэна Кленси большой пенис!
После этих слов я хищно улыбнулась и обвела всех победоносным взглядом. И только спустя несколько минут, когда красная пелена спала с моих глаз, я вдруг осознала: все присутствующие в немом изумлении смотрят на меня, открыв рты, словно я сняла голову и вывернула ее наизнанку. На этот раз даже Мак онемел. Мэри несколько раз перекрестилась и пробормотала себе под нос молитву. Фиона откинулась на спинку дивана и сделала вид, будто закашлялась. И только Кэтлин радостно улыбалась, поскольку гостья только что громко прокричала вслух «большой пенис». Господи, о чем я думала? Куда девался мой здравый смысл? Я произнесла это перед толпой набожных католиков, у которых за столом сидел священник. Я закрыла глаза, моля Бога, чтобы в этот момент разверзлась земля и поглотила меня.
В конце концов напряженное молчание нарушил дядюшка Подриг. Кряхтя, он встал с кресла и, подойдя к дивану шаркающей походкой, снисходительно похлопал меня по голове, словно расшалившуюся десятилетнюю девочку.
– Все хорошо, милая, – проговорил он мне на ухо. – Очень интересная история. Кто хочет пропустить стаканчик виски? Я бы сейчас точно не оказался от чего-нибудь покрепче.
Надо отдать должное Фионе, о позорном инциденте она не упоминала ни разу, лишь однажды посмеявшись со мной над тем, как Подриг в тот вечер захотел «чего-то покрепче» после моей вызывающей фразы о «большом пенисе», а у Кэтлин началась настоящая истерика. Тем не менее время от времени я ловила на себе подозрительные взгляды Фионы: она словно боялась, что в любую минуту я опять впаду в неистовство и меня придется отвозить в местный сумасшедший дом. Следующие две недели Мак оказался неожиданно «чрезвычайно занят». У него не нашлось и пяти минут, чтобы хотя бы показать мне, как держаться на воде, не то что учить плавать или кататься на доске. На самом деле в глубине души я радовалась этому: мне не пришлось смотреть в лицо Маку и гореть от стыда, поскольку он наверняка поведал Дэйву о моем позорном выступлении и скорее всего воспроизвел его в деталях перед видеокамерой. Мне уже начало казаться, что все наши с ним занятия – пустая трата времени. Я уже месяц жила в Донеголе, но море и серфинг по-прежнему оставались так же далеки от меня, как и в феврале. Занятия ограничивались одними упражнениями на пляже. Конечно, часть вины лежала на мне, но, в конце-то концов, инструктором по серфингу была не я. Честно говоря, я вообще начала сомневаться, что Мак сумеет чему-нибудь меня научить. Если бы все зависело от меня, я бы уже давно схватила Фиону в охапку и укатила с ней обратно в Дублин. Только нас и видели. Но, на мою беду, Фай чувствовала себя невероятно счастливой, став частью большой семьи, и я просто не могла лишить ее этой радости. Я, конечно, попыталась все испортить. Однако несмотря на мою безобразную выходку, отношения Фай и новообретенной семьи нисколько не пострадали. Напротив, практически каждый день она начинала с визита к тетушке Мэри и дядюшке Подригу. А после обеда встречалась в местных кафе с двоюродными сестрами, чтобы за чашкой чаю обсудить последние сплетни. У девушек обычно находилось столько тем для разговоров, что Фай возвращалась домой только под вечер. Неожиданно моя лучшая подруга превратилась в светскую львицу, разъезжая с визитами к представителям семейства Хеггарти. Возвращалась она из гостей с домашними гастрономическими изысками, состоявшими обычно из картошки и мяса.
Фай также полюбила проводить вечера в баре Галлахера в компании Дэйва и Мака. Каждый раз, когда она отправлялась туда со своими мальчиками (как она любила их называть), мы совершали один и тот же ритуал – подруга звала меня с собой, я отказывалась под тем предлогом, будто у меня полно дел. Фай говорила, что чувствует себя виноватой, оставляя меня одну, а я заверяла ее, что из-за поиска материала для своего персонажа у меня совсем не остается времени на развлечения. Потом она выскакивала за дверь, чтобы провести приятный вечер с ребятами, потягивая «Гиннесс» у камина. А я тоскливо устраивалась на нашем стареньком диване и в сотый раз пересматривала «На гребне волны», чувствуя себя одинокой и всеми брошенной.
Однако в бесконечной череде ветреных мартовских дней я нашла себе интересное занятие. Между нами говоря, мне понравилось заниматься уборкой, чего, надо признать, я никогда не любила делать. К счастью, в Дублине Фай хватило здравого смысла нанять уборщицу, благодаря чему я имела исключительно теоретическое представление о туалетных «утятах» и унитазных щетках. Все же, несмотря на мое более чем прохладное отношение к уборке, в грязи я жить тоже не любила, особенно в доме, где ковры передвигались сами по себе из-за живущих под ними насекомых. Конечно, мне не под силу изменить кошмарный интерьер нашей берлоги, кроме как убрать на чердак всякую рухлядь и купить эмульсионную краску. Но вычистить вековую грязь стоило попробовать. Хотя это оказалось совсем нелегко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110