Представляю, каково тебе сейчас: на тебя смотреть страшно.
«Спасибо, Кери, здорово утешила». Проходим в ее кабинет.
– Надо поговорить, – бросаю я, небрежно шлепаясь на одно из хромированных кожаных кресел, будто созданных, чтобы вызывать чувство неловкости у женщин с нормальными пропорциями.
– Да уж понятно. – Подруга захлопывает дверь. – Поплакаться пришла.
– Поверь, слез с меня достаточно: Мег порядком пришлось с носовыми платками побегать.
Начинаю разматывать свой зимний камуфляж. Кери присаживается на краешек девственно чистого письменного стола.
– Места себе не находишь, бедняжка, – вздыхает она. – Потеряла своего ненаглядного, а ведь так давно вместе – со школы не разлей вода. С трудом верится, что все кончено, после стольких-то лет.
Болью отозвались ее слова: впервые кто-то откровенно сказал, что мы с Коннором расстались навсегда. Зажмуриваюсь, чтобы не дать воли горючим слезам, и опускаю голову.
– Откуда ты знаешь, что все кончено? – спрашиваю я дрогнувшим голосом.
Кери непринужденно смеется, встряхнув лоснящейся гривой.
– Так все же яснее ясного, ты что, газет не читаешь? Да после такой кошмарной статьи от тебя любой бы сбежал, дорогая моя. А кроме всего прочего, у меня информация из первых рук. Видишь ли, ему надо было где-то переночевать и…
Мигом поднимаю на нее взгляд.
– Ты приютила Коннора! – взвизгиваю я. – Он поселился у тебя, и ты мне даже не сказала. – Делаю глубокий вдох, пытаясь совладать с голосом. – Как он? Он еще там? Кери, мне обязательно надо с ним увидеться, я Должна объяснить ему, что не все в этой статейке правда. У нас с Дидье ничего не было.
– Вот как, ты даже и в мыслях не держала?
– Да ведь ты сама мне все уши прожужжала, что пока я тут сохну от одиночества, Коннор седлает все, что движется, – огрызаюсь я.
– Никогда я такого не говорила, Энджел, – невозмутимо отвечает подруга. – Люди слышат то, что хотят услышать.
Неистово трясу головой.
– К тому же ты все-таки его поцеловала.
Опускаю глаза.
– Потеряла голову, и только на миг. Мне не хватало тепла. Слушай, я люблю Коннора, и мне надо с ним переговорить. Где он сейчас?
Кери равнодушно пожимает плечами, будто я спросила о таком пустяке, как то, что она смотрела вчера по телевизору. У меня сил нет выносить ее показное безразличие, я достаточно натерпелась.
– Понятия не имею. Сегодня утром он ушел.
Я так и впилась клыком в нижнюю губу: лишь бы не чувствовать невыразимой муки, терзающей грудь.
– Кстати, он очень страдал, если тебе, конечно, от этого легче. Даже слез сдержать не смог. Как видно, еще долго будет тебя оплакивать. – Кери поглаживает руки, точно наносит увлажняющий крем. – Какая жалость.
– Жалость? – вторю я, не в силах поверить своим ушам. – И ты так запросто об этом рассуждаешь? Да это не жалость, Кери, а катастрофа, кошмар, конец света. Мне кровь из носу надо поговорить с Коннором, а я не могу его даже найти, потому что кое-кто слишком много наушничал, и теперь он вообще говорить со мной не желает.
На гладком безупречном лбу пролегли морщины. Я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не сорвать на подруге все зло, что накопилось во мне с тех пор, как ушел Коннор.
– И ничего я не наушничала. Может быть, он просто так понял.
– Ах, ну да: мы слышим то, что хотим слышать.
Кери снова откидывает с лица волосы.
– Знаешь, бывает, мы неверно понимаем, что нам пишут.
Ах да, совсем забыла про этот междусобойчик. Сдвигаюсь на самый край жесткого сиденья.
– Кстати, ваша переписка заслуживает отдельного разговора. Что это вам взбрело в голову обмениваться сообщениями? Честно говоря, Кери, я уже начинаю подозревать, что ты не только моя подруга. Ты тайно списываешься с моим парнем, приглашаешь его перекантоваться у себя и даже не ставишь меня об этом в известность. Так ты с кем, с ним или со мной?
Думаете, я к ней несправедлива? Пытаюсь свалить с больной головы на здоровую? Плевать, зато на сердце легче стало. Кери сдвигает со стола свой холеный задик, распрямляется, опустив руки на бедра (не меньше двадцати шести дюймов), и смотрит на меня сверху вниз.
– На что это ты намекаешь? Я не сделала ничего предосудительного, не хитрила и не подстраивала; и между прочим, Коннор тоже мой друг, не забывай. Мы с ним знакомы даже дольше…
– Дольше, чем со мной, – саркастическим тоном перебиваю я.
– В конце концов, надо же было его кому-то приютить после того, что ты натворила. Бедняга, да если бы я знала, чего ты добиваешься, то разубедила бы его, чтобы не пытался порадовать тебя своим приездом.
– Ничего я не добивалась. Я только…
Тут я умолкаю на полуслове и прокручиваю в голове последние слова нашего разговора.
– Минуточку, – наконец начинаю въезжать, – Так ты знала, что он сюда собирается?
Кери горделиво вскидывает голову.
– Ну, разумеется, я…
И закусив губу, умолкает, поняв, что проболталась. Скрестив руки на груди, стою и смотрю на нее.
– Так вот зачем он тебе написал. Просто сообщить, что хочет устроить мне сюрприз ко дню рождения. А мы-то с Мег, как наивные, думали, у вас личная переписка, и ты, между прочим, даже не пыталась нас разубедить. – Тут меня как озарило; в голове начала складываться определенная картина, я даже нахмурилась. – А ты, случайно, не пыталась заставить меня разувериться в Конноре? То-то я смотрю: переписка, джакузи…
Кери прижимает руку к сердцу, будто мои слова ее смертельно ранят, только я еще не закончила.
– … и насколько я понимаю, именно ты уговорила Дидье подбросить меня домой с вечеринки, прекрасно зная при этом, что утром приедет Коннор. И еще ты равнодушно смотрела, как я мучаюсь из-за той девицы в номере, хотя его самого в гостинице просто физически быть не могло – он уже летел через океан меня повидать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117