Обвела взглядом зал и поняла, что произвела фурор: чуть ли не все алкаши разом мне замахали. За одним из столиков сидел знаменитый боксер, пил сок и слушал разглагольствования своего менеджера, украдкой поглядывая в мою сторону и поигрывая мускулатурой, желая произвести на меня впечатление. Пнула Тарквиния в лодыжку, чтобы тот не бросился сдуру защищать мою честь. Дипломатичный Тарквиний сморгнул, потер ногу и заверил, что у него и в мыслях такого не было.Тарквиний принес снимки, но из скоромности не позволил смотреть их в его присутствии. Робко посоветовал не вскрывать конверт, пока не приду домой.
Среда, 30 октября Посмотрела тот ужас в кошмаре, который наснимал Тарквиний, и весь день провалялась в постели от расстройства. Явно по наущению Себастьяна он сделал из меня дебилку с отчетливо выраженным косоглазием.Вечером, все еще травмированная своим первым опытом в качестве фотомодели, встала на Лестер-сквер у «Луны под водой» и стала считать, у скольких представителей противоположного пола достанет отваги взглянуть на меня с характерным блеском в глазах (32 за 23 минуты).Домой вернулась привычной упругой походкой.
Четверг, 31 октября Покуда я сидела в горьком раздумье, как буду совмещать книгу, колонку в «Лондонском сплетнике» и работу в рекламе, в офис заскочила Элиза и сообщила новость: она слышала от приятеля Себастьянова приятеля, что Себастьян со слов приятеля Тарквиниева приятеля рассказывает направо-налево, будто я не очень фотогенична, и Тарквиний хочет выставить одну из моих фотографий на международный конкурс кошмарных рож. Разумеется, не удостоила ответом эти мелочные пересуды. От них в рекламной индустрии никуда не деться – вот почему мне больше не хочется в ней работать.Провела остаток дня, обзванивая всех знакомых рекламных треплушек и сообщая, что тревожусь о будущем Себастьяна как арт-директора, поскольку (по самым достоверным сведениям) у него диагностировали цветовую слепоту, и видит он, как собака: черное и белое. Часть II Пятница, 1ноября С сегодняшнего дня официально на вольных хлебах.Коллеги выстроились на ступеньках рекламного агентства и махали мне вслед. По-моему, они еле сдерживали слезы. Повар из соседнего кафе, страдающий от неразделенной любви, кинулся вдогонку, размахивая вчерашней эклсской слойкой, в отчаянной попытке убедить, что прыщавые юнцы – неплохой улов. Даже Тор, скандинав из компьютерной фирмы на четвертом этаже, по которому я когда-то сохла, удивленно таращился с балкона.Я, конечно, гордо удалилась со всем достоинством, какое можно сохранить, когда тебя выводят под конвоем пары дюжих охранников и добермана. (Свою роль в этой истории объясню немного позже. Сейчас я в ауте – только что потеряла очень прибыльный заработок и офис с угловым окном. Скажу только, что в рекламный бизнес я больше ни ногой – не потому что не могу, а из-за всех этих подлых, алчных людишек, которые наверняка предпочли бы остаться неназванными, особенно иуда Себастьян, абсолютно никчемный младший арт-директор, который живет по адресу Джилган-стрит, дом 3, второе окно справа.)
Суббота, 2 ноября Все еще в смятении, от комментариев воздержусь.
Воскресенье, 3 ноября То же.
Понедельник, 4 ноября Напрочь забыв, что больше не работаю с десяти до семнадцати, вскочила без пяти десять. Затем взгляд упал на бутылку «Абсолюта», упаковку аспирина, банку из-под бензина, микстуру от кашля, клей для авиамоделей, ложку, фольгу, шприц, бритвы, зеркало и смятую пятифунтовую банкноту у столика, и смутно начала припоминать ход последних событий. Кое-как утешила себя тем, что с такого бодуна все равно не смогла бы работать.Ближе к полудню зазвонил телефон и вывел меня из бесчувственного, безработного ступора. Себастьян, продажная шкура, решил выразить соболезнование, потому что в тот день, когда меня безжалостно вышвырнули из эргономичного стула и лишили пропуска, он снимал ролик на острове Уайт. Спрашивал, неужели наш босс поступил так жестоко только из-за того, что я нечаянно отравила бутербродом с тофу редких австралийских зябликов в фойе. Я ответила, пусть лучше подумает, как поступит босс, когда получит от меня анонимку о вопиющих звонках Себастьяна по служебному телефону на сексуальную линию с поминутным тарифом.Потом звонок адвокату – проверить, нельзя ли выбить солидную компенсацию с моих прежних работодателей за несправедливое увольнение. Какой у него французский прононс – умереть! Часами бы слушала его болтовню про юридические уловки, если бы он не брал поминутную оплату.Затем мой ходатай без энтузиазма выслушал предложение возбудить дело о сексуальных домогательствах против гада Себастьяна и заявил, что мое требование, мягко говоря, слегка необоснованно, поскольку Себастьян поимел меня скорее метафорически, чем буквально.После обеда – еще звонок адвокату, на этот раз просто чтобы услышать его голос.
Вторник, 5 ноября Забежала домой к бывшей коллеге Элизе, в Камден. Оказывается, мое прежнее место без меня совсем зачахло. За мерзким вегетарианским обедом, который (уверена) она приготовила специально, чтобы сильнее меня расстроить, Элиза заверила, что рекламное агентство пришло в упадок, офис напоминает мавзолей, а у Себастьяна клиенты забраковали три заказа.Настроение немного улучшилось. Возвращаюсь домой, и тут заскакивает Теддингтон, нежданный и незваный. Он звонил в понедельник мне на работу, но Церберша сообщила, что меня уволили, и Теддингтон почему-то решил, будто по сокращению штатов.«Меня не сократили, – огрызаюсь я, – меня выперли». Сокращенные получают колоссальную компенсацию и блестящие рекомендации, а работодатели и коллеги смотрят на таких виноватыми глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58