Все в конце концов забывается, думала Летти, но когда-нибудь это переполнит чашу терпения.Июнь. Прошла неделя после ее дня рождения. Уже двадцать девять, скоро тридцать, и она действительно становится старой девой, по крайней мере, если судить по словам отца, брошенным еще в апреле.Последнее время они не ссорились. Ада даже отметила ее день рождения, приготовив пирог, а отец был исключительно вежлив. Ей уже тогда следовало бы догадаться, что это неспроста.Летти убиралась. Пока она переставляла аспидастру на окно, Ада подошла поближе и легонько положила руку ей на плечо. Летти почувствовала запах пота, но постаралась не морщиться.– Все нормально? – спросила Ада приветливо.Летти, благодарная ей за воцарившийся мир, проигнорировала вонь и кивнула, все же обрадовавшись, когда та отодвинулась.– Мы тут с твоим отцом думали, – сказала Ада осторожно, – мы тут думали, что нам не мешало бы завести свой дом, Летти.Летти смотрела на нее, не в силах вымолвить ни слова. Ада принялась старательно расставлять стулья, и без того стоящие довольно ровно.– Мы с твоим отцом, мы… нам нужно то, что нужно всем семьям. Ну, ты знаешь, собственный дом.Нет, она этого не знала. Никогда не имела возможности иметь свой собственный дом и мужа. Она продолжала молча смотреть на Аду.– Ну, у моего брата есть дом в Стратфорде. Он хочет продать его и уехать из Лондона в Эссекс. Собирается продать нам дом со скидкой, как родственникам. Нельзя же упускать такую возможность, правда?– А что об этом думает отец? – спросила Летти как можно более спокойно.– Думает, что это хорошая мысль. Но решил, что надо сначала спросить у тебя.– Никогда бы не поверила, что мое мнение имеет для него хоть какое-то значение, – сказала она, наблюдая, как Ада все еще возится со стульями.– И тем не менее, это так.– А он не мог спросить сам?– Он подумал, что у меня это лучше получится.В этом весь отец – всегда позволяет другим работать за него. Раньше все делала мама – думала за него, вела хозяйство, занималась магазином. А он изображал из себя коллекционера, собирая все эти безделушки, которые могли бы помочь им жить с большим комфортом, если бы их вовремя продали.– Ну… – Летти пожала плечами. – Пусть делает, что хочет. Это его жизнь.Ада кинулась обнимать ее, еще раз окатив запахом пота.– Я знала, что ты согласишься, – говорила она. – Тебе будет лучше без нас. Сможешь делать все, что ни захочешь, и отец уже не будет мешать. Он сказал, что ты могла бы управлять магазином.Она так и лучилась радостью.– Мы выправим нужные бумаги. Ты станешь владелицей магазина, весь доход твой, а выплачивать нам ренту будешь постепенно, каждый месяц. Ну, что скажешь?Летти не слушала. Это было то, о чем она всегда мечтала, не так ли? Быть хозяйкой самой себе. Но в глубине души таились и опасения – ведь она впервые остается совсем одна. Она ненавидела отца, хотела, чтобы он куда-нибудь уехал, и в то же время нуждалась в нем, отчаянно надеясь, что он останется.– Что скажешь, Летти? – торопила ее Ада.– Надеюсь, что вы с отцом будете там счастливы, – выговорила она, едва ли понимая, что говорит. ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ Глупо расстраиваться из-за такой ерунды. Всего-навсего сахарница, выскочившая из рук.Мгновение Летти смотрела на разбросанные по полу куски сахара и осколки стекла. А потом хлынул поток слез. Это вполне обыденное событие стало последней каплей – Летти прислонилась к двери, тело сотрясали рыдания. Она понимала, что следует остановиться, но не могла, да и не хотела. Сказалось одиночество последних трех месяцев.Но в конце концов она взяла себя в руки и посмотрела на валяющиеся осколки. Их надо убрать.Зайдя в столовую, она села в старое мамино кресло и, стараясь не обращать внимания на серое декабрьское утро за окном, принялась осматривать комнату. Выцветшие обои в цветочек, безделушки, которых уже не коснутся любящие руки, потертая мебель.Нельзя терять голову. Как будто слезы могут отогнать тишину и заполнить пустоту ее жизни. До сих пор она и не понимала, как же ей одиноко.– Тебе следовало бы привыкнуть быть одной, – произнесла она вслух. Сейчас Летти могла ходить куда захочется. Например, в кино вместе с Этель Бок, конечно, когда та не принимала у себя очередного поклонника. Они часто виделись с Билли. И был магазин, работа в котором теперь, когда отец или Ада не мешались под ногами, доставляла ей удовольствие.Отец поступил действительно щедро, переписав на нее бумаги и требуя для себя только ежемесячную ренту, из-за чего Люси и Винни до сих пор обиженно дулись. А интересно, предпочли бы они ее жизнь своей? Одиночество. Она была совсем одна.Надо держать себя в руках. Иногда и слезы помогают, но не тогда, когда ты единственный свидетель.Люси, подавая Летти чашку чаю, рассматривала ее весьма критически.– Что ты с собой сделала? Выглядишь как замарашка.Был март тысяча девятьсот двадцатого года. Наступили иные времена, к которым Люси прекрасно приспособилась. Ее золотистые волосы были подстрижены, короткое абрикосового цвета платье едва прикрывало колени.Джек процветал, занявшись издательским делом. Ему бабушка и дедушка оставили в наследство приличную сумму денег, и они с Люси жили на широкую ногу. Дом был заново отремонтирован и прекрасно обставлен. Люси даже наняла садовника присматривать за растениями. Дочки учились в частной школе и не скрывали презрения по поводу проскакивающего в речи Летти акцента.– Ну в самом деле, Летти, – заметила Люси, предлагая ей тарелку с пирожными, – ты опустилась с тех пор, как уехал отец. И худеешь, надо лучше питаться.– Я так и делаю, – сказала Летти, откусывая краешек бисквита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107