Я-то делал это вполне
сознательно, а вот что повлекло туда Вольнова?
Вездеход шел легко, без натуги, как всегда. Да и местность была
совершенно ровная. Песок. Один песок? Через определенные программой
промежутки времени исследовательский комплекс вездехода автоматически
производил самые разнообразные замеры. Но все это, как я был уверен,
впустую, все для того, чтобы лишь что-то делать, чтобы выполнять
программу, для очистки совести, словом.
Ведь седьмая модель пуста! Только вот такую простенькую планетку и
смог сфантазировать электронный мозг нашего института. Фантазии, что ли,
мало у машины? Или мощности не хватает? Конечно, когда-нибудь смогут
моделировать сложные миры. Когда-нибудь смогут... А сейчас вот приходится
месить гусеницами сыпучий песок. И так до тех пор, пока всем не станет
ясно, что на "подопечной" делать нечего и ее просто-напросто прикроют, как
уже было не раз. Потом смоделируют другую, тоже наверняка пустую. Вначале
будет некоторый интерес, все будут ждать чего-то, надеяться.
И вот ведь на каком чувстве внезапно поймал я себя: мне стало жаль
седьмую модель, у которой до сих пор не было даже названия. Жаль, что за
ненадобностью она будет пылиться в виде программы на бобинах с магнитной
лентой где-нибудь на складе неудачных научных проектов. Жаль... Ну хорошо!
"Подопечная" никому скоро не будет нужна. Исследователям, то есть
операторам, испытателям. Да разве нельзя ее приспособить для каких-нибудь
других целей? Отдать ее ученым, физикам, химикам или биологам. Пусть
строят здесь свои научные центры. А ведь действительно! Физикам-ядерщикам,
например. Соорудят они здесь какой-нибудь сногсшибательный синхрофазотрон
и будут потихонечку сидеть и радоваться. А разные промышленные
производства с вредными отходами? Ведь и их можно вынести вот на такие
смоделированные планетки. Да и мало ли что еще...
А что это за пространственно-временные парадоксы в третьей модели? Да
ведь это, наверное, не ошибка в моделировании, а именно очень сложная
модель с заранее запрограммированными парадоксами! И там, наверное, будут
изучать не саму "подопечную", а строить какой-нибудь Институт Пространства
и Времени.
Четвертый месяц я работаю испытателем, а только сейчас пришел к мысли
о том, что возможности "подопечных" гораздо шире, чем мне это казалось
ранее. Но кто-то наверняка знал это с самого начала.
Я чуть было не запел, но сдержался. Пусть уж лучше мурлычет Строкин.
А ведь работа мгновенно стала интересной. Ай да красавица! Красавица!
Конечно, красавица! А то - "подопечная". С тоски можно умереть!
"Красавица"!

4
Ничто не изменилось в песках. Да и что тут могло измениться? Яркий
свет с неба да желтое море без конца и края.
И вот я уже был примерно в том месте, где сошлась спираль Вольнова,
где то убыстрялся, то замедлялся пульс Крестьянчикова. Координаты я мог
определить с точностью в сто метров, не меньше. Ничего интересного я тут
не заметил. Но ощущение чего-то таинственного, значительного и тревожного
во мне нарастало. Я уже не сомневался, что встречу здесь нечто. Ведь
недаром Крестьянчиков пересек эту точку дважды, Вольнова влекло сюда по
сходящейся спирали, а я мчал напрямик, хотя мне сейчас нужно находиться
совсем в другом квадрате.
Песок и солнце. Но я был уверен. Пусть я пока ничего не увидел, не
услышал, но это где-то здесь. Вездеход начал утюжить квадрат. За двадцать
минут я изъездил его вдоль и поперек.
И ничего...
Тогда я изменил тактику. Раз оно влечет меня, так пусть же само и
укажет дорогу. Я закрыл глаза, полагаясь только на чутье. Штурвал в моих
руках крутился то влево, то вправо. Вездеход шел медленно, как бы на
ощупь, впотьмах.
И вдруг, сам того не сознавая, я резко нажал на тормоза. Открыл
глаза... Прямо передо мной, метрах в двадцати, возвышалась какая-то
странная конструкция. А ведь еще минуту назад ее здесь не было. Сооружение
было непонятным для меня, я не видел в нем ни смысла, ни цели. И в то же
время это было явное творение разума, а не природы.
Внутренне я был подготовлен к чему-то неожиданному. И все же... И все
же я был поражен. Но мозг работал спокойно, только пульс участился да
кровь прилила к лицу. Я это чувствовал.
По инструкции нужно было заснять все достойное внимания на
кинопленку. Потом в институте сравнят кадры кинопленки с моделью
вычислительной машины. В ста случаях из ста изображения должны совпасть.
Ну это их дело... Я включил кинокамеру, установленную на крыше вездехода.
Теперь нужно было убедиться, что оно не опасно для человека. Я это
чувствовал, но объяснить не мог. Оно не только не было опасным для меня,
оно просило о помощи! Так мне показалось. Я пристегнул кислородную маску,
скользнул в шлюз и через минуту оказался в песках.
Так что же это? Машина нашего института смоделировала какую-то
конструкцию? Специально, чтобы удивить меня? Или они там придумали новые
испытания? Или что-то в самой вычислительной машине сломалось, произошел
какой-то сбой, и она теперь будет моделировать черт знает что?! Сейчас
погасит солнце или разверзнет передо мной пучину океана? Да нет. На такое
моделирование она не способна. А вот сбой... Даже если и сбой (хотя такое
предположить трудно), то ведь должно было появиться нечто
нецелесообразное, уродливое. И хотя мгновение назад я не видел в странной
конструкции ни цели, ни смысла, мне вдруг показалось, что смысл в ней
есть.
1 2 3 4 5 6 7 8