ты уж как хочешь. Я, мол, хотел совсем другого, но так получилось.— У него пройдет, пройдет, — снова влез Федор в разговор. — Я знаю. Я писал однажды про такого. Это у него от боли душевной. Не хочет он показать, что душа его мучается…— Молчи! — взревел Семен. — Молчи. Немного осталось. Не трави меня. Я ведь не Валерий Михайлович, я могу так дать под одно место, что вперед поезда в Марград прикатишь!— Успокойтесь, — попросил я. — Не надо.— Не надо, — подтвердил Семен. — Ничего сейчас не надо!— Граждане! Сдавайте постельное белье! Прибываем в Марград! Стоянка… Конечная станция… Областной центр, что ли? Учат, учат. А… по радио объявят.Тетя Маша шла с веником.— Вещи не оставлять!Постели у меня не было. Я свернул свой матрас и закинул его на багажную полку. На столике валялась бритва. Ее никто не починил. Никто, наверное, и не брался за это дело. Ну да ладно. В институте разберемся.— Артем, — позвал меня Геннадий Федорович. — Тут, может, и не в этой штуке дело.— А в чем же?— Ведь эксперимент-то предполагался совершенно чистым.— Слышал уже…— Ведь никто не знает, кому подложили этот макет. Тебе или еще кому.— Как! — воскликнул я.— Одному из десяти командированных он предназначался. Но точно никто не знает, пока не соберемся все в институте и машина не выдаст результат.— Вот спасибо, Геннадий Федорович!— За что?— За то, что сразу этого не сказали!— Так ведь тут… С другими-то командированными ничего странного не произошло, а у вас тут в поезде такое… Вот я и подумал, что эта игрушка у тебя. И еще такое соображение. Не могла та игрушка наделать столько шума. Я вот все думаю… Нет. Никак не могу понять, как это у нее могло получиться. Про мощность уж и не говорю.— Просто ее у меня не было, — сказал я.— А откуда у тебя такая уверенность?— Сам не знаю… Чувствую…Мне сейчас хотелось пройтись по всему поезду и всем сказать: «Спасибо! Большое вам спасибо!» Но пассажирам было не до меня. Пассажиры сдавали постели, собирали чемоданы, переодевались в одежду, достойную областного центра. Да и не научен был я выражать свои чувства перед такой массой людей.Я пошел по вагонам и постучал в купе, где располагался радиоузел.— Можно войти? — спросил я.— Можно, — с некоторым сомнением согласился радист. Все-таки купе было служебным. Но, с другой стороны, ведь он знал меня.— Понимаете… Мне нужно сказать одну фразу по местному радио. Можно?— Вообще-то не полагается, — засомневался он.— Я только хотел поблагодарить всех пассажиров.— А! — догадался он. — Одну фразу можно. Только чтобы без всяких там штучек-дрючек. У нас строго.— Понимаю. Только одну фразу.Он что-то переключил, сунул мне микрофон в руки, потом снова взял в свои и сказал чуть даже торжественно:— Товарищи пассажиры, внимание! Внимание!Затем он снова передал микрофон мне и жестом показал: «Говори».Я заволновался, ведь фраза у меня так и не была готова.— Товарищи, — сказал я, задыхаясь. — Люди! Человеки! Спасибо вам за все!Все… Больше я ничего не мог сказать. Я передал микрофон, подождал, пока радист его выключит, сказал «спасибо» и вышел в коридор.Не совсем то я сказал. Да и как выразить свои чувства сотням людей, которые даже не знают тебя в лицо?Ну да ладно. Пусть уж они поймут каждый по-своему…Ивана я снова нашел на площадке последнего вагона. Вместе с ним стоял товарищ Обыкновеннов.Ивана я ни о чем не расспрашивал. Да и бесполезное это было дело. Если захочет, то расскажет сам. А вот товарища пришельца мне хотелось кое о чем спросить.— Вы хотели рассказать мне какую-то историю.— Да. Хотел.— Еще есть время. Расскажите.— Нет, теперь это не имеет смысла.— Но ведь именно перед Марградом вы и хотели рассказать ее!— Я был уверен, что все будет по-другому.— Понимаешь, Артем, — сказал Иван. — Товарищ Обыкновеннов был уверен, что для спасения поезда нужно было обязательно пожертвовать вашими с Ингой детьми. Это был единственный возможный вариант. Все знали это. Но ведь решили-то не так. Это и непонятно товарищу Обыкновеннову.— Не понимаю, — подтвердил пришелец. — Ваш мир совершенно нелогичен. У вас какой-то разрыв между причинно-следственными связями. Пассажиры сделали совершенно противоположное тому, что было необходимо для спасения, и поезд тем не менее благополучно прибывает в Марград.— Пришельцу, наверное, это действительно трудно понять, — согласился я.— Господи, да какой я теперь пришелец! — воскликнул товарищ Обыкновеннов. — Ведь я же живу здесь с незапамятных времен. И все равно ничего не понимаю! И как это у вас из совершенно нелогичных посылок получаются правильные действия?— Видите ли, — сказал я, — мы и сами еще много не понимаем. Но это не причина для того, чтобы бездействовать. Когда-нибудь мы поймем все. Во всяком случае, гораздо больше, чем сейчас… А вы вот мне что скажите… Вы действительно пришелец с планеты Ыбрыгым?— Я обижусь, — сказал товарищ Обыкновеннов. — Я обижусь на вас, Артемий! 47 Фирменный поезд «Фомич» прибыл в Марград.Первой, кого мы встретили, когда вышли из вагона, была бабуся со своим великаном внучеком Колей.— Здравствуй, голубчик, — запричитала она. — Доехали, милые вы мои… Да ты никак, голубчик, с семьей ехал?— Приехал с семьей, — ответил я. — Вот жена, Ингой звать. Два сына, Саша и Миша, и дочь Валя.— А старухе голову морочил, что холостой. Ай-яй-яй! — погрозила она мне. — Нехорошо старуху обманывать.— Да я и не обманывал вас. А вы зачем в Марграде?— Как зачем? — удивилась бабуся. — Мы с Феней сюда прилетели.— Отца привезли в Академию наук, — пояснил внук Коля. — Заинтересовались им. Отсыпается в гостинице. А мы вот решили вас встретить. Знакомые все-таки люди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70