Не маленькая.— Да ведь нам еще даже неизвестно, что вы за человек. Может, вы аферист или еще кто?— Инженер я обычный.— И инженеры бывают разные. Наделать такого… Да ведь теперь какой шум пойдет в институте!— Не будет, Валерий, никакого шума. Вот приедем в Марград, пойдем в загс и всю вашу группу пригласим на свадьбу.— Перестань, Валерка! — озлился Михаил. — Это ее личное дело. И нечего нам вмешиваться. Вот если бы она плохо училась или работала…— Еще бы этого не хватало!Уж этого бы Валерка не допустил. Тут все было ясно.Валерка высказался и теперь сидел набычившись.— Лекцию пойду читать, — вдруг сказал он и пошел из купе. — О международном положении!— Отойдет, — сказал Михаил. — Он немного вспыльчив, но вообще-то хороший парень.— Конечно, хороший, — согласился Степан Матвеевич. — А с Артемом, я думаю, мы все равно ничего не поймем. Так и обсуждать эти события ни к чему. Это их двоих дело… 34 По коридору мимо моих ног ловко, никого не задев, пробежал «красивенький», симпатичный и даже какой-то веселый на вид. Он тихонечко произнес что-то вроде приветствия.Все, все ерунда! И магазины всякие, и бутылки, и сама пропажа поезда. Даже пришельцы ведь в принципе могут быть. Но вот этого! Вот этого-то уж не могло быть точно! Ни наука, ни человеческий разум и воображение не в состоянии выдумать такое.Значит, пока мы тут сидели обсуждали, что да как, судили-рядили, головы ломали, что же нам теперь делать, произошло нечто более страшное, чем все предыдущее.Да и рассказ товарища Обыкновеннова сейчас немало помог нашей растерянности. Ведь никто и не знал о них ничего, об этих «красивеньких», никто, кроме нашего купе, да еще разве что двух-трех соседних, если только там старательно прислушивались к рассказу товарища пришельца.Я выскочил в проход. Ага! Вот в купе знакомый мальчик словно и не переставал говорить: «Хочу то-то… Хочу того-то». Но только теперь его отец, помолодевший и словно сбросивший с себя непосильный груз воспитания сына, просто сидел на своей полке, а на желания сорванца отвечал премилый «красивенький».— Хочу лодку, — сказал мальчик.— Сейчас сделаем, — радостно ответил «красивенький», достал откуда-то материалы, плотничий инструмент, удобно и так, чтобы никому не мешать, устроился возле столика. Раз, два, что-то там поделал, попилил, построгал, пополировал, и в руках у мальчика оказалась лодочка, красивая какая-то. И минуты не прошло, как он ее смастерил.Мальчик от радости зажал игрушку ручонками и чуть испуганно поглядывал по сторонам, не отберут ли? Ведь всю дорогу он только и слышал от отца: «Мама купит у дяди… Мама купит у дяди…» Но что-то ничего такого и не покупала мама у дяди. А тут самая что ни на есть настоящая игрушечная лодочка.В следующем купе две девочки играли с двумя «красивенькими» в загадки. И так интересно было им, что даже отец, который вчера пытался читать им вслух книгу, приоткрыл рот и тоже потихонечку уже начал принимать участие в игре. Загадки, по-видимому, были интересными и свежими, потому что в купе на самом деле было интересно. Чувствовалось это.Так, так…Еще дальше «красивенький» деловито раскладывал на столике пасьянс, и четыре женщины, один мужчина и ребенок с интересом смотрели на чудо совпадений. Выходил какой-то очень сложный. Это было видно по восторженным лицам. Жаль вот только, что я в этом деле ничего не понимал.А вот и купе Инги, там, в предыдущих, все было так странно, но не очень касалось меня. А тут! А тут мой Сашенька преспокойно играл в кубики с очередным «красивеньким». И даже Инга, кажется, была этим очень довольна. Что-то уж очень интересное получалось из этих кубиков, раз на сложенную из них фигуру смотрели даже Зинаида Павловна и Тося.— Сашенька, — позвал я.— Мы, папочка, играем, — сообщил мне сын. — А ты нам не мешай.— Давай я тебя на руки возьму, — предложил я. Мне просто хотелось его куда-нибудь сейчас спрятать, потому что ничего хорошего от этих премилых существ я не ждал.— Я не хочу на ручки, — сказал Сашенька, даже не отрываясь от игры.— Нельзя приучать детей к рукам, — сказал мне «красивенький». И даже то, что он обратился ко мне на чистейшем русском, никого не удивило.— Я нисколечко не хочу к тебе на руки, — снова сказал мне мой Сашенька.— Инга! — крикнул я. — Да что же это?— А что, Артем? Видишь, они играют. Ну и пусть играют. Только бы скорее время шло.— Да ты хоть видишь, с кем он играет?— Вижу, Артем, вижу. Ну что ты кричишь?— Саша, прекрати игру! — потребовал я.— Мальцев, — удивилась Зинаида Павловна, — да что вы сейчас можете предложить ему взамен?— Ничего. Но и этой игры я не хочу.— Ну и напрасно, Мальцев. Кто-то организовал игры для детей. Все успокоились, ведут себя послушно, не пристают к родителям. Что еще можно пожелать сейчас в поезде?— Так вы этого желаете?— Да не во мне дело, Мальцев, а в детях. Если им хорошо, то и пусть будет хорошо.— Никогда бы не подумала, — сказала Инга, — что мы с тобой будем ссориться, да еще из-за таких пустяков.— Да ведь и все твое «никогда бы не подумала» длится лишь вторые сутки.— Ты хочешь поссориться, Артем?— Нет, Инга. Не хочу. И вообще, а сейчас в особенности.— Тогда оставь ребенка в покое.Какая-то не такая вдруг она стала. Да и Зинаида Павловна… А Тося вообще не обращала на меня внимания. Ну да это-то ладно. А вот Светка и Клава смотрели на меня столь неодобрительно, словно хотели выкинуть из купе и сделали бы это, не сомневаюсь, если бы только у них хватило сил.— Да вы что! — сказал я. — Не понимаете, что происходит?— Ах, Артем, — сказала Инга, — оставь, пожалуйста, свои придирки.— В фирменном поезде все так интересно, — сказала Тося.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70