— спросил я.— Теперь понятия не имею. Раньше мы бы просто вернулись в свою, прожив в той некоторое время. А теперь…— Уж не хотите ли вы сказать, Степан Матвеевич, — спросил Семен, — что мы навечно застряли в этой непонятной реальности?— Ничего я не хочу сказать.— Нам же ведь в Усть-Манске сходить! Нет, уж вы, пожалуйста, все сделайте как положено.— Да как же я могу сделать?— А это не наше дело. Вы нас сюда затащили, вы нас и выручайте!— Да откуда вы взяли, что именно я вас сюда затащил?— Так ведь это все вы путешествуете по другим реальностям. А нам это вовсе ни к чему. Нам вот в Усть-Манск нужно.— Да успеем мы еще в Усть-Манск, — разволновалась Тося.— Тут нужно внести ясность, — сказал Иван. — Степан Матвеевич никак не мог своею волею перенести нас в другую реальность. Если это и произошло, то нужно искать причину и методы возвращения. А то, что он находится в нашем поезде, так это даже хорошо, потому что никто не знает столь много об этих самых путешествиях во времени, как Степан Матвеевич. И его опыт и знания должны нам помочь. Тем более что еще ничем совершенно не доказано, что мы действительно перенеслись в другую реальность. Странностей, конечно, много.— Не знаю, — сказал я, — происходит тут на самом деле что-нибудь непонятное и таинственное или нет, но ощущение какой-то тревоги все время не покидает меня. Чувствую, что что-то все же произошло, но не могу понять, а главное, кажется, даже и не хочу. То есть хочу, чтобы все так и осталось.— Я тоже чувствую что-то необычное, — сказала Тося. Но в ее голосе было столько восторга и радости по поводу этого необычного, что в основе наших чувств не могло быть ничего общего. Ей было интересно, что же будет дальше. А я боялся, что у меня исчезнет то, что я уже имел. 17 — Пойду узнаю, когда будет Усть-Манск, — сказал Семен и двинулся к купе проводниц. Вот сейчас он там немного поговорит, все выяснит, успокоится. Обогнуть Усть-Манск мы никак не могли. Должен быть Усть-Манск, так же как обязательно должен быть пришелец на пути Семена и Тоси.Времени было часа четыре. Самое пекло. Семен вернулся успокоенный, встал на полку и проверил, действует ли вентилятор. Нет. Он упорно не действовал.Я полез в карман за платком, но вытащил оттуда лишь аккуратно сложенную вчетверо телеграмму.— Э! А про телеграмму-то забыли!— Бабуся Коля, — подхватил Степан Матвеевич.Все другие, может, и боролись с жарой, но Степан-то Матвеевич был занят явно другим. Он старался найти объяснение случившемуся с ним.— Да-а! — вскричал я. — Ну надо же. Совершенно забыл. Бабуся ведь оставила в нашем купе чемодан!— Как так? — удивился Семен. — Забыла?— Нет. Она его специально не взяла. Оставила, и все. Пусть, кому нужно, тот берет.— Это она из-за меня? — спросила Тося.— Нет, нет. Она его действительно оставила нарочно. Не нужен он ей. И внук Коля тоже сказал: пусть этот чемодан едет в Марград.— Ой как интересно! — засияла Тося. Сейчас я понимал Ивана. Тося — красавица!— Садитесь сюда, — предложил ей Иван. Тося перелетела на его место. Они немного столкнулись из-за неповоротливости Ивана, но женщина не обратила на это внимания. Иван же только нахмурился.— Комиссию надо выбрать, — предложил Семен. — Опись придется делать. И тетю Машу надо пригласить, как представителя администрации. У кого есть бумага и ручка? У меня есть бумага и ручка. Так что, начнем?Тетя Маша каким-то образом почувствовала, что ей совершенно необходимо находиться здесь, и уже спрашивала:— Это кто тут чемоданы оставляет?— Тебе бабуся сказала об этом чемодане, — обратился ко мне Семен, — ты и открывай его.Я поднял полку. Чемодан был старый и какой-то нестандартный, скорее всего самодельный. Замка у него не оказалось. Простая палочка была воткнута в петлю, чтобы при переноске не открывалась крышка. Я вытащил палочку, положил ее на столик и начал медленно открывать крышку чемодана. В чемодане находилось какое-то изделие. Не вещь, не тряпка, а именно изделие, даже произведение прикладного искусства. Что-то резное, точеное, с тщательно выделанными деталями. Что-то очень знакомое и неопознанное лишь потому, что имело другие размеры, чем привычное. Да и видно его было пока только сверху.— Ой! Что это? — удивилась Тося. — Скажите мне, что это?— Магазин, — сказал я. — Бабуся говорила, что в этом чемодане магазин.— Как это магазин? — не поверил Семен. — Какой еще может быть магазин в чемодане?— Вот этого не знаю. А в другом чемодане у бабуси был поезд. А в рюкзаке — пасека.— Ерунда, — не поверил Семен. — Какой поезд? Какая пасека?— Поезд, — пробормотал Степан Матвеевич. — Вы что же, сами его видели? Собственными глазами?— Видел, — сказал я. — Как живой… то есть как настоящий. И ощущение такое, что он даже движется.— Что же вы раньше не сказали?!— А в опись что записывать? — вмешался Семен. — Магазин?— Одну минуточку, — попросил Иван. — Так ничего не разберешь. Давайте его на стол или полку.— Давай, — согласился я.— Только осторожнее, — попросила Зинаида Павловна. — Тут такая резьба! Тут красота неописуемая!— Беритесь за тот край! — скомандовал Иван. — А я за этот. Мы приподнимаем, а вы, Степан Матвеевич и Семен, убирайте чемодан, а то тут не очень-то и развернешься. Давай! — Мы схватились за углы непонятной, но красивой игрушки и начали приподнимать ее. — Осторожнее, не задень за тару, — прохрипел Иван. — Вытаскивайте! Вытаскивайте! Тяжелая штука…— Все, — приглушенно сказал Степан Матвеевич. — Ставьте.Мы с Иваном поставили магазин на Тосину полку.— Так я записываю? — спросил Семен. — Магазин, что ли? Так и писать: магазин. Смешно… Разве это опись?Я немного отдышался и теперь уже более внимательно рассмотрел произведение прикладного искусства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70