Первая часть называлась «путешествие на ощупь». Закрыв глаза, Блисс начала перебирать вещи, ощущая кончиками пальцев выделку, фактуру, плетение нитей в тканях, линии швов, – воспринимая кожей конструкции других модельеров. Одним из неожиданных для нее открытий стал крой по косой линии. Как объяснила ей Рейчел – это позволяет ткани облегать фигуру, делает грудь выше, даже без бюстгальтера. Но такие изделия трудно сшивать.
В доказательство она продемонстрировала Блисс одно из платьев от Адриана.
– Здоровско! – задохнулась Блисс – Подожди, не торопись! Неужели и я смогу научиться кроить таким образом?
– Сможешь, Блисс. Обещаю. За деньги можно научиться всему. В лучших школах. И особенно в Париже, Милане или на Семнадцатой авеню. Вот что я хочу обсудить сегодня за ужином.
– Но… – воодушевление Блисс лопнуло как мыльный пузырь, натолкнувшийся на соломинку.
– Что, «но», дорогая?..
– Отец хочет, чтобы я училась на агронома. Он считает, что я люблю землю, и мои занятия в этой области, мой талант и призвание станут залогом процветания Америки в двадцать первом веке.
Опять этот Люк – Каменный Люк, как они его прозвали. Человек, никогда не открывавший рта. Только однажды он высказал свое мнение. И вот опять! Если бы он соизволил прибыть в город вместе с женой и дочерью, она бы лично переговорила с ним. Но пока ему не о чем беспокоиться. Она просто собирается сообщить Элеоноре, Джесси и Ханне свое решение.
А сейчас она не стала продолжать этот разговор. Незачем портить настроение в такой день. Она вспомнила про приготовленный сюрприз – фотографию в бархатной коробке, завернутую в косынку.
– Посмотри, что внутри, Блисс.
– Фотография. Настоящая старая фотография. Здоровско!
– Угадай, кто это?
– Это… м-м-м… Не знаю… Такое впечатление, что это… я! Но как это может быть?
– Потому что это я. Взгляни на дату. 1917 год. Мне как раз столько же лет, сколько и тебе – пятнадцать.
– И ты с гардениями! А кто этот солдат? Прадедушка Вилли?
Элеонора как-то рассказывала Блисс о прадедушке, который умер до того, как она появилась на свет. Предупреждая расспросы, Элеонора сказала, что жизнь Вилли была трагичной, и поэтому лучше не упоминать о нем при Ханне – это огорчит ее.
Рейчел приколола гардении к водолазке девушки, ближе к плечу, и Блисс, наклонив голову, вдохнула пьянящий аромат цветов.
– Букетик на этом фото – первые цветы в моей жизни, которые я получила в подарок. За все годы, что прошли с тех пор, я ни разу никому не показывала это фото.
Всплывшие в памяти воспоминания вызвали такую боль, что Рейчел непроизвольно всхлипнула.
Блисс обняла ее, прижимая к себе, пытаясь успокоить:
– Пожалуйста, скажи мне… Пожалуйста, бабуль! – Блисс употребила то обращение, которым пользовалась только в раннем детстве.
Но Рейчел уже взяла себя в руки.
– Мальчик на фотографии – моя первая любовь. Еще до того, как я встретила дедушку Вилли.
Когда-нибудь я тебе все расскажу. А пока я хочу, чтобы ты знала – эта фотография сделана в самый счастливый день моей жизни. Посмотри, какой на мне длинный-предлинный выходной костюм.
Блисс внимательно рассматривала фотографию.
– Трудно различить детали. Хорошо бы увидеть его в натуре.
Рейчел победно улыбнулась и распахнула большой шкаф.
– Вот он. – Она держала костюм перед Блисс на вытянутой руке. И, стоя перед зеркалом, они невольно встретились глазами.
– Здоровско! – выдохнула Блисс. – Где ты раздобыла такой? В универсальном магазине, где продают старые вещи?
Рейчел осторожно расправила складки и ответила, явно испытывая удовольствие:
– Нет, это тот самый, который я сшила сама. Я раскроила и сшила его на старой швейной машинке. Ножной. У тебя есть такая же. Видишь, о чем я говорю, Блисс. Это живет в твоих генах. Пропустив два поколения, талант проснулся в тебе.
Пальцы девочки пробежали по внутреннему шву, которым была отделана горловина со втаченным в нее воротником. Блисс тоже сама кроила жакет и знала, как трудно вшить воротник без морщинок.
Рейчел довольно долго размышляла, стоит ли показывать Блисс костюм. Она боялась, что та может воспринять это как глупое и эгоистичное желание старой женщины вернуться в прошлое. Жалость и снисходительность по отношению к себе – вот две вещи, которые Рейчел не выносила. И она пыталась уловить, не промелькнет ли в глазах Блисс либо то, либо другое. Но видела только одно – восхищение.
– Хочешь примерить?
– Здоровско!
Блисс быстро разделась до трусиков и лифчика. Рейчел снова получила возможность увидеть, как она выглядела в этом возрасте. И она, и Астор, и Китти, и Эсте, и все другие в их группе, делали упражнения, держали диету, но они все равно не могли сохранить девичью кожу и фигуру.
– Сначала юбку, – она помогла Блисс протиснуться в узкую юбку. Пояс, туго обхватывая талию, застегивался на большую английскую булавку.
– Без замочка? – удивилась Блисс, а потом рассмеялась, сообразив, о чем она спрашивает. – О Господи! Ведь в 17-м году не было замочков.
Облегающая юбка и длинный жакет, который тоже пришелся Блисс в пору, сразу изменили контуры ее фигуры. Девушка-подросток превратилась в стильную молодую женщину.
– А теперь прическа. Наклони голову. – Рейчел собрала волосы Блисс на затылке и закрепила их заколками, выпустив завитки на висках и на лбу на манер Ла Галуа.
Превращение ошеломило обеих.
– Просто вылитая ты. Я точь-в-точь такая же, какой была ты.
«И я сделаю все, чтобы ты не была такой», – мысленно поклялась Рейчел. Блисс не будет столько страдать, сколько довелось ей. Блисс не придется идти на уступки, чтобы выжить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115