ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
– Разве вы не живете надеждой?
– О нет! – Он пристально смотрел на нее. – У меня нет никакой надежды, и я не жду, что будет что-то хорошее. Я превратил мою любовь в любящую дружбу. И она всегда будет именно такой.
– Моей матери повезло, что у нее есть такой друг, – сказала Майя. – По ее щекам покатились слезы от жалости к себе и к матери. – Спасибо, что вы пытаетесь мне помочь, и спасибо вам за мою мать.
Она глянула на часы.
Колин встал, и Майя наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку.
– Я всегда верила в вас, – сказала она.
Майя пошла на Лексингтон-авеню в свой банк, чтобы выяснить положение с финансами. На ее счетах собрались чеки из «Хедквотерз». Уэйленд предоставлял ей квартиру и наряды, и Майя тратила совсем мало наличности. Колин помог ей понять: для нее настало время начать свою собственную жизнь.
Через месяц она переехала в квартиру на Шестидесятой улице. Сначала она работала в гостиной, поставив там длинный стол. Она сидела в кресле с высокой спинкой, делала наброски и готовила лекала. Ей было приятно готовить новую коллекцию из двенадцати вещей. Майя представила себе эту коллекцию как основу гардероба молодой работающей и модной женщины. Он вполне мог годиться ей на разные случаи жизни.
Все вещи должны великолепно сидеть на фигуре и быть прекрасно сшиты. Майя выбрала красивые и мягкие ткани, какие она только смогла найти. Уэйленд представил ей новых мастеров и изготовителей образцов. Майя показала им методику конструирования, которой она научилась в Париже, и они выполнили прекрасные наряды, которые стоили гораздо дешевле своих парижских аналогов.
Майе нравилось работать. Она представляла себе Филиппа в его студии на Авеню Марсо – как он выбирал ткани, как проводил примерки, волновался по поводу воротников, пуговиц. Их жизни шли параллельно друг другу.
Она не стала сближаться ни с кем. Несколько раз ей звонил Дэвид. Маккензи так и не извинилась перед ней. Ей показалось, что Уэйленд был слегка обижен на нее за то, что она переехала от него. Она ужинала с ним раз в неделю и иногда встречалась с Колином. Она была одна, но не одинока.
После разговора с Колином что-то успокоилось в ее душе. Пока она была довольна жизнью. Иногда жаркими и беспокойными весенними ночами она пыталась лучше узнать свое тело. Лежа в постели, она трогала свои груди, ее рука забиралась между ног, и Майя представляла, что это рука Дэвида или Филиппа. Ей хотелось достичь оргазма и понять, наконец, почему ее тело отвергало сексуальное наслаждение. Все было так сложно. Она решила, что лучше всего с головой уйти в работу.
Майя оформила свою квартиру в любимых тонах – синих и серых.
Все выглядело мягким и женственным. Если бы кто-нибудь проник в ее спальню с кружевными подушками и белоснежным покрывалом, он никогда не поверил бы, что эта красавица блондинка изгнала секс из своей жизни.
Маккензи Голд стала леди Брайерли в результате тихой церемонии в церкви Британского консульства в Нью-Йорке. Был июль, и к тому времени она, по словам Уэйленда, стала огромной, как бочка. Срок ее родов был настолько близок, что в ближайшей клинике для нее была зарезервирована палата, ожидавшая ее сразу после бракосочетания. На короткой церемонии присутствовали только ее родители и братья. Была и сестра Элистера Хилари, которая прилетела из Шропшира. На ней, конечно же, был костюм из твида!
После многих звонков через океан и встреч с адвокатами всем стало ясно, что Элистер унаследовал титул и некоторые долги. Это и стало его вкладом в их брак.
Маккензи считала, что все это неважно – она зарабатывает достаточно для них двоих, а теперь уже и троих. Ее работа обеспечивала им огромные доходы, торговля в магазинах «Голд!» процветала. Отделение в Лос-Анджелесе тоже расширялось.
Ее наимоднейшее свадебное платье, изготовленное из белого кружева со шнуровкой на корсаже, было необычайно сексуальным. Создавалось впечатление, что невесту застали в нижнем белье. Это платье пользовалось огромным успехом у самых записных модниц. Маккензи сделала тактический маневр и хитро поделилась своим замыслом с прессой за два месяца до намеченной даты!
«Лейблз» радостно назвали платье первым дизайнерским нарядом для беременных новобрачных. «УУД» поместил рисунок с подписью:
««Голд!» убивает двух птичек одним ударом. Свадебный наряд, который можно носить девять месяцев до брака».
На бракосочетании пресса резвилась от души. «Лейблз» разместил своих фотографов у входа и у задних дверей клиники на Парк-авеню. Обычно еврейские невесты не проводили свое бракосочетание с английскими аристократами в церкви, но влиятельные друзья отца Элистера сумели помочь молодым.
«Лорд и леди Брайерли обменялись кольцами, – написал в статье репортер «Лейблз», – а потом прямо из церкви отправились в модную клинику на Парк-авеню. Роскошная палата была полна родственников. Там и состоялся прием с шампанским».
Когда они выходили из лимузина перед клиникой, фотограф из «Лейблз» смог сделать снимок.
Родственники Маккензи ждали их. На лице матери было знакомое Маккензи осуждающее выражение, но она предпочла его не замечать. Мать надела на себя маску страдания в тот момент, когда Маккензи отказалась пригласить Эдди Шрайбера на свадьбу.
Тост провозгласил Элистер. По лицу Эстер текли слезы, когда она с бокалом шампанского в руке чокалась с дочерью, лежавшей огромной глыбой на постели. Все чувствовали себя неловко, собравшись вместе и принимая Элистера в свою семью.
– Теперь мне придется называть вас мамочка и папочка, – попытался он пошутить с Эстер.
– А нам придется называть вас лорд Элистер?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175
– О нет! – Он пристально смотрел на нее. – У меня нет никакой надежды, и я не жду, что будет что-то хорошее. Я превратил мою любовь в любящую дружбу. И она всегда будет именно такой.
– Моей матери повезло, что у нее есть такой друг, – сказала Майя. – По ее щекам покатились слезы от жалости к себе и к матери. – Спасибо, что вы пытаетесь мне помочь, и спасибо вам за мою мать.
Она глянула на часы.
Колин встал, и Майя наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку.
– Я всегда верила в вас, – сказала она.
Майя пошла на Лексингтон-авеню в свой банк, чтобы выяснить положение с финансами. На ее счетах собрались чеки из «Хедквотерз». Уэйленд предоставлял ей квартиру и наряды, и Майя тратила совсем мало наличности. Колин помог ей понять: для нее настало время начать свою собственную жизнь.
Через месяц она переехала в квартиру на Шестидесятой улице. Сначала она работала в гостиной, поставив там длинный стол. Она сидела в кресле с высокой спинкой, делала наброски и готовила лекала. Ей было приятно готовить новую коллекцию из двенадцати вещей. Майя представила себе эту коллекцию как основу гардероба молодой работающей и модной женщины. Он вполне мог годиться ей на разные случаи жизни.
Все вещи должны великолепно сидеть на фигуре и быть прекрасно сшиты. Майя выбрала красивые и мягкие ткани, какие она только смогла найти. Уэйленд представил ей новых мастеров и изготовителей образцов. Майя показала им методику конструирования, которой она научилась в Париже, и они выполнили прекрасные наряды, которые стоили гораздо дешевле своих парижских аналогов.
Майе нравилось работать. Она представляла себе Филиппа в его студии на Авеню Марсо – как он выбирал ткани, как проводил примерки, волновался по поводу воротников, пуговиц. Их жизни шли параллельно друг другу.
Она не стала сближаться ни с кем. Несколько раз ей звонил Дэвид. Маккензи так и не извинилась перед ней. Ей показалось, что Уэйленд был слегка обижен на нее за то, что она переехала от него. Она ужинала с ним раз в неделю и иногда встречалась с Колином. Она была одна, но не одинока.
После разговора с Колином что-то успокоилось в ее душе. Пока она была довольна жизнью. Иногда жаркими и беспокойными весенними ночами она пыталась лучше узнать свое тело. Лежа в постели, она трогала свои груди, ее рука забиралась между ног, и Майя представляла, что это рука Дэвида или Филиппа. Ей хотелось достичь оргазма и понять, наконец, почему ее тело отвергало сексуальное наслаждение. Все было так сложно. Она решила, что лучше всего с головой уйти в работу.
Майя оформила свою квартиру в любимых тонах – синих и серых.
Все выглядело мягким и женственным. Если бы кто-нибудь проник в ее спальню с кружевными подушками и белоснежным покрывалом, он никогда не поверил бы, что эта красавица блондинка изгнала секс из своей жизни.
Маккензи Голд стала леди Брайерли в результате тихой церемонии в церкви Британского консульства в Нью-Йорке. Был июль, и к тому времени она, по словам Уэйленда, стала огромной, как бочка. Срок ее родов был настолько близок, что в ближайшей клинике для нее была зарезервирована палата, ожидавшая ее сразу после бракосочетания. На короткой церемонии присутствовали только ее родители и братья. Была и сестра Элистера Хилари, которая прилетела из Шропшира. На ней, конечно же, был костюм из твида!
После многих звонков через океан и встреч с адвокатами всем стало ясно, что Элистер унаследовал титул и некоторые долги. Это и стало его вкладом в их брак.
Маккензи считала, что все это неважно – она зарабатывает достаточно для них двоих, а теперь уже и троих. Ее работа обеспечивала им огромные доходы, торговля в магазинах «Голд!» процветала. Отделение в Лос-Анджелесе тоже расширялось.
Ее наимоднейшее свадебное платье, изготовленное из белого кружева со шнуровкой на корсаже, было необычайно сексуальным. Создавалось впечатление, что невесту застали в нижнем белье. Это платье пользовалось огромным успехом у самых записных модниц. Маккензи сделала тактический маневр и хитро поделилась своим замыслом с прессой за два месяца до намеченной даты!
«Лейблз» радостно назвали платье первым дизайнерским нарядом для беременных новобрачных. «УУД» поместил рисунок с подписью:
««Голд!» убивает двух птичек одним ударом. Свадебный наряд, который можно носить девять месяцев до брака».
На бракосочетании пресса резвилась от души. «Лейблз» разместил своих фотографов у входа и у задних дверей клиники на Парк-авеню. Обычно еврейские невесты не проводили свое бракосочетание с английскими аристократами в церкви, но влиятельные друзья отца Элистера сумели помочь молодым.
«Лорд и леди Брайерли обменялись кольцами, – написал в статье репортер «Лейблз», – а потом прямо из церкви отправились в модную клинику на Парк-авеню. Роскошная палата была полна родственников. Там и состоялся прием с шампанским».
Когда они выходили из лимузина перед клиникой, фотограф из «Лейблз» смог сделать снимок.
Родственники Маккензи ждали их. На лице матери было знакомое Маккензи осуждающее выражение, но она предпочла его не замечать. Мать надела на себя маску страдания в тот момент, когда Маккензи отказалась пригласить Эдди Шрайбера на свадьбу.
Тост провозгласил Элистер. По лицу Эстер текли слезы, когда она с бокалом шампанского в руке чокалась с дочерью, лежавшей огромной глыбой на постели. Все чувствовали себя неловко, собравшись вместе и принимая Элистера в свою семью.
– Теперь мне придется называть вас мамочка и папочка, – попытался он пошутить с Эстер.
– А нам придется называть вас лорд Элистер?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175